Они вошли в большую комнату, вдоль одной из стен которой тянулись светящиеся экраны, а под стеной загадочно посверкивал кнопками и рычагами огромный пульт управления. Фрисс это место прекрасно помнил… и красные экраны, и предсмертный вой аварийной сирены, и плавящийся потолок! Зимой он несколько раз видел тот день во сне — и просыпался с криками ужаса. Нелегко далось Речнику и сармату завоевание станции, что и говорить…
— Я вроде крыс тогда пугал, а не тебя, — сказал Гедимин вполголоса. Смотрел он сейчас на экраны, но каким-то образом чувствовал, о чём думает Фрисс. Речник заставил себя думать о другом, но приятных мыслей у него сегодня не было.
Увиденное на экранах не встревожило сармата, и он взял в руку счётчик Конара и кивнул Речнику.
— Большой ценности прибор не представляет, и о многом тебе не расскажет. Но совокупное излучение ты узнаешь, и источник он тоже найдёт. Что ты дальше будешь делать с этой важной информацией, я не знаю…
Он показал Речнику, как с двух небольших экранов снимаются пластинки, и как выдвигаются усы — очень скромные, всего с парой ветвлений на каждом. Гедимин всунул усы в отверстия на пульте, раздался тихий свист и щелчок, и на небольшом экране появились разнообразные значки. Сармат нахмурился и с трудом отвёл от них взгляд и снова повернулся к Речнику.
— Это очень важно, Фриссгейн. Спасибо, что сохранил это и принёс мне.
— Пустяки, Гедимин, это же вещь вашего народа, — Фрисс ещё раз пожалел о своей необразованности — он видел и цифры, и буквы, и символы на экране, но написанного прочесть не мог. — Скажи, тут можно прочитать, кто такие фарки и откуда их принесло?
Сармат посмотрел на Речника долгим непонятным взглядом и покачал головой.
— Увы, тут это не написано. Хотя, хотя… нет, не сейчас. Я покажу, что и как ты будешь мерить, а ты запоминай. Потом, если захочешь продать прибор, научишь нового хозяина. Ваш Халан будет рад такой вещи в коллекцию…
Спустя четверть Акена Фрисс бережно закрыл экраны прибора, спрятал его в сумку и вздохнул.
— Спасибо, Гедимин, но кажется мне, что проку не будет. Я же не знаю, что это за лучи и как быстро от них надо бежать…
— Самое забавное, Фриссгейн, состоит в том, что вам бегать уже бесполезно, — хмыкнул сармат, бросив косой взгляд на экраны. — Ну, будешь ты знать, что всю жизнь сидишь на источнике ЭМИА или гаммы. Что дальше? У вас весь мир — один большой источник…
Похоже, на экранах высветилось что-то новое и тревожное для Гедимина. Фрисс понял это по его глазам — и решил, что пора улетать.
