— И что же составляет счастье?
— Достаточно денег, чтобы оплачивать счета, питаться, быть прилично одетой, обутой и чтобы в конце каждого месяца еще оставалось столько, сколько нужно, чтобы чувствовать себя… стоящим человеком. Это чтобы было с кем посмеяться, было кого любить; чтобы были друзья, которые смотрят на жизнь, как я, и думают так же, а если нет, то у них хватает ума не забивать мне голову собственными идеалами.
— К тому же вы любите старушек, детей и животных.
— Не насмехайтесь надо мной.
— А почему бы и нет? Вы хотите, чтобы я вам верил? Я же сказал, я знал Малли.
Что ему могла наговорить Малли?
— И есть кого любить сейчас?
— Нет, — прямо ответила она.
Он как-то странно усмехнулся.
— Нет, — задумчиво повторил он. — И у меня — нет. — Тут он произнес короткий, исполненный иронии тост, которого она совершенно не поняла.
— Жиль?
На его плечо опустилась рука с ярко-красными ногтями, а к голове его прильнула белокурая головка. Он не спеша обернулся.
— Маргерит.
— Как ты обращаешься с Клэр! — возмущенно заговорила она.
— А как я должен обращаться с ней? — небрежным тоном спросил он.
— Ты ужинаешь без нее!
— Как видишь!
— Ты несносный! Она где — у себя в купе?
Вместо ответа он уставился на Маргерит из-под полуопущенных век, и она, фыркнув, убрала руку, вскинула голову и направилась к спальному вагону.
Ни его лицо, ни голос ничего не выражали, когда он протянул:
— Зачем я пригласил ее?
— Может быть, по той же причине и Малли отправила меня в эту поездку? — кольнула его Франсин.
— Возможно.
— А откуда все знают вас? И друг друга?
Уловив укоризну в ее голосе, он повел бровью и подсказал ответ:
— Наверное, мы все… дружим?
— Все? Вот как! — Значит, это коллективная поездка, сказала себе Франсин. — Малли тоже их знала?
— Кое-кого. Но не всех.
— Вот как… — задумчиво повторила она. Теперь ей многое становилось понятным.
— Закончили дознание? — ехидно спросил он.
Она посмотрела на него с неприязнью и пожала плечами.
— Пока — да. А вы?
Он кивнул и встал.
— Приятного аппетита.
— Вы не будете есть?
— Нет. — Он с насмешкой в глазах поднял в ее честь бокал, который еще держал в руке. — Bon appétit![3] Думаю, вам понравится вино, которое я выбрал для вас. — Он поставил на стол бокал и, прикрыв веки, еле слышно добавил: — Попробуйте что-нибудь натворить — вас тут же высадят из поезда.
Задыхаясь от возмущения, она воскликнула:
— Натворить?! Я в жизни ничего не натворила! — Раздосадованная тем, что ее слова прозвучали громче, чем она хотела, и привлекли внимание окружающих, она злобно сверкнула глазами. — Что вам наговорила Малли?
