Все внимательно выслушали, начали считать на пальцах и напряженно оглядываться. Европеец принялся считать. Но уже через мгновение китаец объявил, что решил задачу.
— Очень мило, — похвалил белый, — но это всего лишь сноровка. Мой разум существует не для таких маленьких фокусов, а для решения больших задач, от которых зависит счастье человечества.
— О, это мне по душе, — ободряюще сказал Ной. — Обрести счастье значит куда больше, чем все прочие сноровки. Тут ты прав. Расскажи-ка нам быстрее, что ты знаешь о счастье человечества, мы будем тебе очень благодарны.
Затаив дыхание, все, как зачарованные, не сводили глаз с губ белого человека. Наконец-то свершилось. Честь и слава тому, кто покажет нам, где искать счастье человечества! Простим этому волшебнику все его злые слова! Зачем ему искусство и ловкость глаза, уха, руки, зачем ему усердие и умение считать, если он знает такие вещи!
Европеец, который до этого гордо взирал вокруг себя, при виде такого благоговейного любопытства начал постепенно впадать в растерянность.
— Я не виноват, — неуверенно заговорил он, — но вы все еще неверно меня понимаете! Я не сказал, что знаю тайну счастья. Я только сказал, что мой разум работает над задачей, решение которой будет способствовать счастью человечества. Путь к этому долог, и ни мне, ни вам не увидеть конца этого пути. Многие поколения будут еще ломать себе голову над этими вопросами!
Люди были растеряны и смотрели недоверчиво. Что говорит этот человек? Ной тоже отвел глаза в сторону и наморщил лоб.
Индус улыбнулся китайцу. И пока все смущенно молчали, китаец приветливо сказал:
— Дорогие братья, этот белый собрат — большой чудак. Он хочет убедить нас, что в его голове идет работа, плоды которой, может быть, увидят правнуки наших правнуков. А может, и не увидят. Пусть он будет нашим шутом. Он говорит вещи, нам не совсем понятные; но мы догадываемся, что когда доберемся до их смысла, то уж посмеемся вволю. Вы согласны со мной? Согласны! Тогда слава нашему шуту!
Большинство согласилось с китайцем и обрадовалось, что эту непонятную историю удалось довести до конца. Но кое-кто был недоволен, раздражен, и европеец остался один, не получив одобрения.
Вечером негр в сопровождении эскимоса, индейца и малайца подошел к патриарху и сказал:
— Высокочтимый отец, мы хотим обратиться к тебе с вопросом. Нам не по душе белый парень, который сегодня потешался над нами. Прошу тебя, подумай: все люди и животные, каждый медведь и каждая блоха, каждый фазан и каждый навозный жук, в том числе и мы, люди, все сумели показать нечто такое, чем мы воздаем хвалу Богу и защищаем нашу жизнь, возвышаем и украшаем ее. Мы видели удивительные дарования, иные вызывали смех; но даже самое маленькое животное могло показать что-нибудь отрадное и приятное — один только бледнолицый, которого мы недавно вытащили из воды, не мог предложить ничего, кроме странных и высокомерных слов, намеков и шуток, которых никто не понял и которые никому не доставили радости… Поэтому мы спрашиваем тебя, отче, хорошо ли, что такое существо станет вместе с нами создавать на Земле новую жизнь? Не вызовет ли это какой-нибудь беды? Ты только взгляни на него! У него тусклые глаза, лоб весь в морщинах, руки бледные и слабые, лицо злое и печальное, от него не услышишь ни одного приветливого слова! Наверняка тут что-то неладно. Бог весть, кто послал к нам в ковчег этого человека!
