– Ты спасла мне жизнь! – проговорил А4.
А4 – тот, про которого все спрашивает мой отец, как будто мы еще вместе. Он – тот, чьих фоток у меня больше всего.
Он – это тот, про которого все спрашивает мой отец, как будто мы еще вместе. Он – тот, чьих фоток у меня больше всего. Одна из них, где он в горах, стоит в серебряной рамке на моей книжной полке. Он смотрит в камеру, на меня, балансируя вытянутой рукой, и рот у него до ушей. Милое создание. Часто улыбается.
– В другой раз сочтемся.
Скучаю по жизни на севере. Все легенды о нем – правда. Люди там действительно дружелюбнее. Чипсы действительно лучше. Все действительно дешевле. Женщины действительно гуляют зимой по улице, напялив на себя меньше одежек.
Я скучаю по возможности напиться в хлам меньше чем за пять фунтов.
Несколько недель не могла дождаться, пока произнесу это:
«Веселого Рождества, хо-хо-хо!»
Во всяком случае, меня это смешит. Наступила Ханука, и я жую гелт[26] из белого шоколада, что круче всякой крутости. И никаких признаков подарка от Этого Парня – что совсем уж некруто.
Мой первый дневник мне подарили на день рождения в семь лет. К счастью, большинство промежуточных томов его потерялось. Этим утром, смертельно скучая, я взялась за разборку письменного стола и нашла несколько старых тетрадей, исписанных годы назад. Я писала в школьных тетрадках с мягкой обложкой, изрисованной цветочками. Начинались они с того времени, как мы с Н. познакомились. Мы сразу понравились друг другу (это кокетливый способ сказать: «Сняли комнату в первом же отеле, какой сумели найти»). Через пару дней, выйдя со мной подышать свежим воздухом, он упомянул о своей подруге Дж. и возможности составить трио. Они раньше уже несколько раз пробовали втроем, и он ручался за ее красоту и ошеломительную сексуальность.
Мы с Н. сразу понравились друг другу (это кокетливый способ сказать: «Сняли комнату в первом же отеле, какой сумели найти»).
Мы сидели в его машине, любуясь рекой возле Хаммерсмита.
– Конечно, – сказала я.
До того я бывала с немногими женщинами, но учитывая все, что мы успели вытворить за выходные, отказаться было невозможно. Он позвонил ей, чтобы договориться о встрече, и вот как продолжалась эта запись в дневнике:
Мы встретились у нее и отправились в кафе на поздний завтрак. Еда была отличная, разговаривали о сексе и подводной археологии. Вернувшись к Дж. домой, я приготовила Н. и себе горячее какао. Когда он вышел из комнаты, она поцеловала меня и спросила, сколько женщин у меня было. В ответ соврала и сказала, что восемь или девять. Мы пили какао в гостиной, и Н. сказал, что, пожалуй, пойдет, вздремнет. Дж. отвела меня в свою спальню, где оказалась огромная белая кровать и подушки, на которых было написано La Nuit шрифтом с засечками. Мы целовались и трогали друг друга. Дж. казалась совсем крошкой, пока я не сбросила туфли: на самом деле мы оказались одного роста. Ее задница отлично выглядела в кремовых трусиках с полосками, но еще лучше – без них. Накануне ночью Н. сказал, что у меня лучшая попа из всех, что он видел, но попа Дж., по-моему, лучше. Ее шея, кожа и волосы пахли так замечательно, что я вдруг учуяла запах собственного пота.
