— Липкович, вы дремлете? — вдруг раздался голос Сергея Леонидовича, учителя физики, писавшего на доске какую-то формулу.
Борька опрометью вскочил и первым делом... извинился! По классу прокатился хохот.
— Что же вам, батенька, пригрезилось? — щуря уставшие близорукие глаза, спросил учитель.
— Извините, но мне... я и не думал спать, — развел руками Борька.
— Ах, вы и не думали? — Сергей Леонидович поклонился. — Тогда уж меня извините... Значит, мне, старому, померещилось! — Протягивая Борису мел, прибавил: — Прошу к доске. Чтобы класс лучше усвоил формулу, вы нам ее еще раз объясните.
Борька подошел к доске, подошел не совсем-то уверенно, без прежней прыти. Взял мел, поглядел на доску, потом перевел свой растерянный взгляд на лица товарищей. В классе не нашлось ни единой души, которая бы попыталась ему подсказать.
— Что же это вы, Липкович? — вздохнул учитель. — Круглый, можно сказать, отличник, и нате вам!
— Извините, Сергей Леонидович, — начал было Борька, но тот поднял большую мягкую руку, остановил его:
— Садитесь. С кем грех да беда не бывают!
Борька возвращался к своей парте при общем веселом оживлении. Только сейчас я понял, что его не очень-то любят в нашем классе.
Сразу же после уроков собралась редколлегия классной стенгазеты «Отличник учебы»: Максим, Римка и я.
— Завтра в классе должен висеть новый номер газеты, — сказал я и хлопнул ладонью по красной папке с заметками. — Ясно? А теперь давайте разберем, что к чему, и за дело.
Отобрали для номера статью Елены Михайловны «Итоги третьей четверти» (она только вчера появилась в школе после болезни). Потом Зойкину заметку о производственном обучении, Кольки Мышечкина о радиокружке и разную мешанину в отдел «Кому что снится».
— А теперь, братья ежики, — начал было я, но Римка перебила:
— У меня есть предложение!
— Ну, ну, чего еще? — не очень-то любезно отозвался я. Эта Римка вечно имеет какие-то предложения. Для Римки стенгазета будто резиновая — всегда старается всякую чушь в нее напихать!
— У меня есть такое предложение, — раздельно, с выражением сказала Римка, кивая головой, точь-в-точь как учительница немецкого языка. — Мы буквально не уделяем внимания отношениям между мальчиками и девочками.
— Точнее, — поморщился я.
— Ну что у тебя за привычка перебивать? — возмутилась Римка и тряхнула косичками. — Хоть совсем рта не раскрывай!
«Это ты не раскрываешь рта? Вот умора!» — хотелось мне возразить Римке, но Максимка толкнул меня под партой коленкой, и я смолчал.
