– В это невозможно поверить… – недоверчиво покачал головой обладатель усов.
– Все мужчины, которым я доверяла сердце, в лучшем случае использовали его в качестве яства, в худшем – как живую мишень…
– Ну, не все мужчины такие…
– Я не стара, и все еще на это надеюсь. Знаете, каждая женщина, если она женщина, стремится к семейному уюту, каждая женщина, если она женщина, мечтает родить маленького розового сыночка, который, став мужчиной, будет потакать ее слабостям, скрасит старость…
«Сумасшедшая?» – подумал Мегре, всматриваясь в углубившиеся глаз собеседницы.
– Вы считаете меня странной? – сказала бархатно.
– Что вы! Я просто подумал, что здесь, в лесу, вы вряд ли найдете ему отца…
– Почему же, в санатории случаются приличные мужчины, – положила гладкую руку на спинку дивана, так положила, что та бархатно коснулась плеча Мегре.
Комиссар, подумав: – Забрасывает удочку с такой вот приманкой? Или обычное для женщины желание с возрастом обратилось в манию?.. – хотел задать следующий вопрос, но его остановил возглас Люки, раздавшийся из прихожей:
– Господин Мегре! Здесь дверь в какое-то помещение!
Взгляд мадмуазель Генриетты застыл, как слеза на морозе. Мегре, извинившись перед нею, встал, прошел в прихожую. Справа от входа в апартаменты действительно была небольшая дверь, закрытая на засов. Люка посмотрел на шефа вопросительно. Комиссар попытался отодвинуть засов, однако тот, оторвавшись, остался в его руке.
– Кого-то там запирали, – посмотрел он на комиссара многозначительно. – И этот кто-то сумел выбраться.
Покивав, Мегре повернул выключатель, толкнул дверь, они вошли друг за другом в тесное помещение.
– Кладовка, – сказал Люка, рассматривая полки, уставленные нарядными банками и баночками, бутылками и бутылочками. – Можно подумать, что Рабле морит ее голодом.
Рабле, сто пятидесятикилограммовый шеф-повара санатория, кормил своих подопечных на убой и весьма искусно. Но если табло электронных весов, вделанных в пол у входа в обеденный зал, показывало лишние килограммы относительно разнарядки профессора Перена, то обладатель их получал дежурное блюдо, которое можно было доесть до последней ложки лишь после месячного поста. Может быть, именно из-за этой фитнес-придумки главы клиники, мадмуазель Генриетта, не терпевшая контроля, посещала столовую неохотно?
– Да, кладовка, – согласился Мегре, отметив, что пол помещения тщательно вымыт, и вымыт недавно.
– Смотрите, комиссар, кровь… – зашептал Люка. – И черный волосок… Очень черный. Он не кажется вам знакомым?
