— Не смотрите на меня так, — прошептала она.
— Я смотрел не на вас, а на озеро, — поправил ее Чанс.
Ей не хотелось спорить. Сердце стучало все громче и громче, так как Чанс подошел совсем близко. Его пальцы уверенно обхватили ее руку. Она попыталась высвободиться, но тщетно: все силы куда-то ушли.
— Чанс, прошу вас, отпустите меня, пожалуйста! — прошептала она и сама не узнала своего голоса.
— Чего вы боитесь? — спросил Чанс, глядя на нее в упор.
— Мы уже все обсудили, черт возьми!
— Хорошо! На людях я буду с вами подчеркнуто вежлив, но сейчас мы одни.
Будто она сама этого не знала! Не только знала, но и ощущала их одиночество вдвоем всем телом, наверняка гораздо острее, нежели сам Чанс. Словно в полузабытьи она услышала пение птицы, почувствовала, как ветер осторожно играет прядью ее волос… А Чанс все держал ее за руку и неотрывно смотрел ей прямо в глаза. А она — Боже! — шевельнуться не могла! А ведь ни один мужчина за всю ее жизнь не смел и пальцем к ней прикоснуться без ее согласия. Пусть бы только кто-нибудь попробовал! Но сейчас всю ее решимость будто ветром сдуло. И она с ужасом и трепетом поймала себя на том, что неосознанно смотрит на его губы…
Свободной рукой Чанс нежно убрал с ее лица непослушную прядь и прошептал:
— У тебя глаза огромные, как небо. Ты знаешь, что я хочу тебя поцеловать?
— Да, знаю, — чуть слышно выдохнула она.
— А ты этого хочешь?
— Я… мы не должны этого делать, Чанс!
— Возможно, ты права. Но между «не должны» и «не хотим» — огромная разница. Признайся: я тебе нравлюсь?
И словно неведомая, неподвластная воле девушки сила вытолкнула из ее груди отчаянное слово — «да»!
И Чанс сразу отпустил руку и почти грубо прижал Клео к себе. Что-то первобытно-дикое прорвалось в их первом объятии. Они неистово и неловко искали губами друг друга, как если бы оба разом ослепли; через несколько мгновений его руки сами собой оказались у нее на бедрах.
Словно в горячечном бреду, Клео судорожно цеплялась за остатки здравого смысла и пыталась опомниться, остановиться, но ничего не могла с собой поделать. Нахлынувшая жаркая волна желания все быстрее и быстрее несла ее куда-то, заставляя отвечать на поцелуи Чанса, ласкать его и жадно требовать ответных нежных и крепких прикосновений.
Вот и блузка полетела на землю, и Чанс тотчас прильнул к ее обнаженной груди. Когда же Клео вдруг почувствовала между своих ног сквозь плотную ткань джинсов тепло его осмелевшей руки, с ее губ сорвался нетерпеливый стон, и, будто охваченная лихорадочной спешкой, она задвигалась в такт движениям Чанса.
