Чанс тем временем попридержал лошадь и подождал, пока Рози поравняется с ним.
— Мы едем к реке? — спросила девочка.
— Твоя мама предложила посмотреть на реку вблизи.
— Она красивая, наша речка. И мама даже иногда разрешает мне немножко поплавать. Правда, не везде, а там, где помельче.
— Ты хорошо плаваешь?
— Не очень, но на воде держусь.
— Знаешь, давай как-нибудь отправимся вместе на реку, и я научу тебя плавать кролем!
— Ой, правда? Вот будет здорово! А то мама тоже плохо плавает.
— Возможно, я ее тоже чему-нибудь научу, — медленно проговорил Чанс, неотрывно смотря вслед Клео: девушка по-прежнему скакала вперед, не оборачиваясь. Потом, спохватившись, поправился: — Я хотел сказать, научу ее лучше плавать.
— Спасибо, мистер Саксон.
— Не мистер Саксон, а Чанс. Мы же договорились, забыла?
— Спасибо, Чанс.
Некоторое время они ехали молча, а затем вдруг Рози, бросив на него робкий взгляд, спросила:
— А у вас есть дочка, Чанс?
— Нет, малышка, — ответил он и после небольшой паузы добавил: — Не все же такие везучие, как твоя мама: у нее есть ты!
Прежде Чанс никогда не задумывался над тем, что такое везение. Он не был по натуре игроком, все и без того доставалось ему шутя и играючи, зачем тогда волноваться и гадать, улыбнется ли ему госпожа Удача или обойдет стороной.
Но то было в иной жизни. А теперь, когда появилась Клео? Ей, можно сказать, повезло, и именно в тех вещах, о существовании которых Чанс прежде и не подозревал. Здесь, пусть даже на чужой, не принадлежащей ей земле, у Клео корни, и она имела все необходимое для счастья: дом, постоянную работа и любимое существо — дочь Рози. Не избежала Клео и сложностей, разочарований, иначе почему вся съеживалась и выставляла, словно ежик, «иголки» всякий раз, когда он пытался хотя бы на один шаг прорваться за грань официальных отношений?
На один шаг. Но и этого шага она не позволяла ему сделать. Чанс никогда не считал себя робким в отношениях с женщинами, не собирался отступать и теперь. Черт возьми, разумеется, он отдавал себе отчет в том, что близкие отношения с девушкой намного осложнят ему жизнь, но не мог ничего с собой поделать. Клео ему нравилась. Нравилась — даже не то слово: одна только мысль о Клео сводила его с ума. Походка, зеленовато-голубые глаза, стройные ноги в потертых сапожках, даже манера надевать перчатки — все будоражило его и возбуждало. Если он в ближайшие несколько недель не добьется взаимности, ему, ей-Богу, несдобровать. Никогда еще ни к одной женщине не тянуло Чанса с такой непреодолимой силой, как теперь к Клео! И подумать только: всего день назад он даже не подозревал о ее существовании! Нет, похоже, он спятил, не иначе. Так не бывает! Что за внезапная страсть, похожая на умопомрачение! Клео тысячу раз права, что так себя держит с ним. Конечно же, Клео права! А он-то хорош, ничего не скажешь, лезет напролом!
