Только я уже не был уверен в том, что смогу это сделать.
На веранде заскрипели старые половицы.
— Я слышала, как ты играешь «Лунный свет». Должна признаться, что у тебя неплохо получалось. — В дверях стояла Нана, держа в руках поднос с двумя аппетитно дымящимися кофейными чашечками.
Она протянула мне одну из них, и я с благодарностью принял ее. Затем бабуля уселась в старое плетеное кресло-качалку возле рояля и отхлебнула маленький глоток кофе.
— Растворимый? — попытался поддеть я Нану.
— Если в моей кухне ты когда-нибудь обнаружишь хоть одну баночку растворимого кофе, я подарю тебе весь дом.
— Между прочим, дом принадлежит мне, — напомнил я.
— Это ты так считаешь, сынок. Итак, сегодня у нас концерт на рассвете дня. По какому же поводу?
— Я бы уточнил: «предрассветный концерт». Я никак не мог заснуть. А потом начали сниться кошмары. Да и утро пока что довольно безрадостное. — Я попробовал кофе и сразу же оценил его восхитительный вкус. К кофе был добавлен цикорий. — Правда, напиток получился замечательный.
Нана продолжала наслаждаться вкусом кофе:
— М-м-м, — неопределенно промычала она. — Скажи мне лучше что-нибудь такое, что мне пока еще неизвестно, — предложила она.
— Ты помнишь сводного брата Марии — Эррола? Так вот вечером мы нашли его тело в заброшенном доме на Первой авеню, — поведал я.
Нана только тихо кудахнула и покачала головой:
— Как печально, Алекс! Ведь у них такая милая семья.
— Мне придется сообщить об этом его родственникам сегодня утром. Может быть, поэтому я и решил подняться пораньше.
— Что еще? — не отступала Нана. Она слишком хорошо знала меня, и сейчас это пришлось как нельзя кстати. Меня всегда успокаивало ее понимание. — Поговори со мной, Алекс. Расскажи бабуле все.
— Это насчет Кристины, — наконец выдавил я. — Похоже, между нами все кончено. Она больше не хочет встречаться со мной и сама официально поставила меня в известность. Правда, я не знаю, что теперь будет с маленьким Алексом. Нана, я испробовал все, что только было в моих силах. Я клянусь тебе.
Она поставила чашку на поднос и худой рукой с иссохшей старческой кожей нежно обняла меня. Впрочем, в ее хрупком теле оставалось еще достаточно силы. Она крепко прижала меня к себе. — Ну что ж, значит, ты сделал все, что мог. Как же еще ты мог поступить?
— Она никак не может оправиться после всего того, что произошло на Бермудах, — зашептал я. — Она не хочет жить с детективом по расследованию убийств. Она утверждает, что не сможет. Она не хочет быть вместе со мной.
