С минуту. Охтинский постоял неподвижно, устремив взгляд куда-то через окно.
— Ну ладно, я поплыл. В случае чего, созвонимся.
В пять часов штаб совсем опустел. Уложив бумаги в сейф, я подошел к окну, чтобы затворить рамы, и загляделся. Солнце стояло еще высоко, но уже удлинились и загустели тени. Более глубоких тонов стала зелень парка, чище небо. На фоне его резко выделялись контуры Аренсбургского замка. Я обежал глазами черепичную кровлю, узкие прорези бойниц. Шесть веков пронеслись перед этим старинным сооружением. Пыль столетий толстым слоем отложилась у стен и скрыла их основание.
Построенный в середине четырнадцатого века Германом Оснарбрюкским замок-крепость долгое время являлся резиденцией епископов недоброй памяти Ливонского ордена. Псы-рыцари обагрили землю кровью эстов-островитян и принесли сюда звон мечей и пламя костров.
В первую мировую войну на морских подступах к Моонзундскому архипелагу не раз разыгрывались жестокие бои. Острова эти недаром называют «воротами северо-восточной Балтики». С архипелага удобно контролировать входы в Финский и Рижский заливы.
Мы, военные, хорошо понимали, что в случае нападения на нас противник приложит все усилия, чтобы снова овладеть Моонзундом и тем самым обеспечить оперативный простор своему военному флоту, а заодно и обезопасить свои сухопутные фланги.
Положение в мире было тревожное. Грозой не только пахло, она уже громыхала. Фашистская Германия нагло подминала одну европейскую страну за другой, и аппетит ее не утолялся, а возбуждался еще больше. С начала 1941 года немцы развернули подозрительно активную деятельность и в районе Моонзундского архипелага. На острова и побережье Эстонии, Латвии зачастили гости из Германии. Они выдавали себя за людей, якобы ищущих останки немецких солдат и офицеров, погибших здесь в первую мировую войну.
Странно, конечно, что спустя двадцать с лишним лет немцы вдруг вспомнили о павших. Но цель была гуманной, и мы не чинили никаких препятствий. Однако и глаз с гостей не спускали. Подозрения наши подтвердились. Оказалось, что «гробокопатели», как мы окрестили этих необычных эмиссаров, гораздо охотнее засматривались на наши военные объекты, чем на могилы своих соотечественников, и больше вертелись в портах, на пристанях и там, где дислоцировались воинские части.
Весной начали поступать другие, более тревожные сигналы. Немцы стали регулярно вести военную разведку Балтийского моря, и особенно его районов, прилегающих к нашему побережью. Самолеты со свастикой стали появляться над районом Либавы и устьем Финского залива. 25 мая наши наблюдатели обнаружили немецкую подводную лодку типа «У-27» у острова Хиума, еще одну, неопознанную, — на Сескарском плесе. В финские порты перебазировалось несколько гитлеровских торпедных и сторожевых катеров, эскадренных миноносцев, тральщиков и один легкий крейсер, высаживались войска.
