— Да, да, прошу вас!
Он кивнул.
— Я бы заехал к вам на обратном пути, но война есть война, и подобные обещания бывает трудно сдержать. Впрочем, я напишу.
— Спасибо, — отозвалась она и снова опустила глаза.
«Настоящая леди, — подумал Джесс. — Она, возможно, и сама не сознает этого, но даже в простом платьице Келли Майклсон — леди до кончиков ногтей. Дай Бог, чтобы Дэниел понимал это».
Джесс поднялся и заторопился к своему коню. Келли окликнула его с крыльца:
— Доктор Камерон!..
— Да?
— В моем сарае от ран умер один молодой солдат. Из армии Союза. Мы похоронили его за домом, на нашем семейном кладбище. Но у меня остались его личные вещи и письме к матери. Я хотела приложить небольшую записку. Вы не задержитесь на минутку?
— Конечно, — согласился он.
Келли тотчас сбегала в дом и вернулась с вещами солдата.
Глаза ее светились тревогой.
— Прочтите, пожалуйста, и скажите, стоит ли посылать такую записку.
Джесс быстро пробежал глазами текст.
«Мадам,
С глубоким прискорбием сообщаю вам о гибели вашего сына.
Он умер от ран неподалеку от моего дома около Шарпсбурга.
Он не мучился, смерть его была мгновенной, и умер он смертью храбрых, защищая своих товарищей. Мы с почестями похоронили его. Он покоится возле могил моего отца и моего мужа на нашем семейном кладбище.
Храни вас Господь,
Келли Майклсон».
Камерон вопросительно взглянул на Келли:
— Это правда?
— Нет, — покачала головой она.
— Прекрасное письмо. Я позабочусь, чтобы оно дошло до адресата.
Джесс хотел было что-то сказать, собираясь попрощаться, но вместо этого просто пожал ей руку.
— До свидания, миссис Майклсон. Берегите себя.
— Храни вас Бог, сэр. Храни вас Бог!
Козырнув ей, он тронул коня. Оглянувшись на повороте, он увидел, что она все еще стоит на крыльце — высокая, красивая и в лунном свете словно неземная.
«Ах, Дэниел, сукин ты сын! — вертелось в голове у Джесса. — Если бы ты просидел в тюрьме до конца войны!»
Но Камерон-старший не был уверен, что застанет брата в Олд-Кэпитол, даже если сейчас же поскачет туда во весь опор.
Что ж, именно так он и сделает.
Дэниел, лежа на соломе, задумчиво жевал травинку и с интересом наблюдал за происходящим. Правда, ничего особенного не происходило. Четверо заключенных были поглощены игрой в карты на табак и виски. Кое-кто просто отдыхал. Старый Руфус Маккензи читал Библию. Всего в камере сидело двадцать четыре человека.
От параши у стены невыносимо воняло, впрочем. Билли Будэн уверял Дэниела, что через некоторое время он привыкнет к запаху.
