ЕСЛИ БЫ К ВАМ ПРИШЕЛ ВОЛШЕБНИК?
Пробудить в человеке его человеческую сущность? Вернуть к самому себе и восстановить утраченные связи с окружающим миром? Как? И что это значит? Что такое человек вообще и в частности — я, ты, он, она? Чем отличаемся мы и чем схожи? Что для нас всех важнее всего? Что мнимо, преходяще, а что вечно? Где точка отсчета и существует ли она?
Эти вопросы я задавала подросткам, предлагая для начала решить задачу известного английского математика Тьюринга: как отличить кибернетическое устройство от живого человека.
И дети всех возрастов, сами того не зная, повторяли тестовый набор, предложенный когда-то В.Солоухиным для решения этой задачи:
— Надо спросить у собеседника: когда он в последний раз плакал или смеялся? По какому поводу? Кого пожалел и за что? На что он готов ради любви? Ради дружбы? Ради матери? Болит ли у него за что-нибудь душа?
Значит, не Гомо сапиенс, а Гомо эмоционалис? На одном из «круглых столов» в московской школе № 962 подростки пытались «проследить» за развитием ребенка. Что присуще ему изначально?
— Многое. Он уже умеет обижаться, тосковать, испытывать страх, радость, боль…
Ребята заглядывают в себя, ищут главное. И вдруг:
— Эврика! — кричит четырнадцатилетняя Наташа. — Единственное чувство, кроме чисто животных, существует у ребенка как потребность: потребность любить и быть любимым!
— Да, — соглашается пятнадцатилетии философ Илья. — Эта потребность любить, еще неосознанная, рождает позицию: этого человека я не знаю, наверное он хороший. То, что, взрослея, мы называем детской доверчивостью, простодушием и меняем эту позицию на противоположную: этого человека я не знаю, наверное он плохой. Выходит, искомая нами точка отсчета, стержень человеческой уникальности, фундамент социальных отношений — потребность любить и быть любимым?
— Да-да, — волнуется Яша, — добро естественно для человеческой природы, а зло — вопреки утверждению об агрессивной сущности человека — искусственно. Посмотрите, во все века добро не нуждалось в доказательствах. В них нуждалось только зло. Для того, чтобы дать кусок хлеба голодному, достаточно желания это сделать. А чтобы не дать или забрать его, надо придумывать объяснения типа «у меня самого нет» или что-нибудь в этом духе…
И пусть это не совсем научно, я получаю удовольствие, слушая их. Мне нравится, что есть среди них хранители древней мысли: Бог есть Любовь. Мне симпатичны те, кто готов сделать любовь осознанной программой жизни. «Люблю» — это значит, «я никогда не причиню тебе зла», «я за тебя тревожусь», «я готов пожертвовать собой ради тебя». Ведь это в то же время и «для меня», потому что «мне это надо», потому что «я иначе не могу». Хорошо, когда человек понимает: доставить радость другому — это принести радость себе.
