Какова «протяженность» человеческого имени? В русском языке антропоним обычно состоит из собственно имени, отчества и фамилии. У французов и немцев встречаются сдвоенные имена (Жан-Франсуа, Карл-Хайнц), у английской аристократии в обычае прибавлять к антропониму «унаследованную» фамилию (ср. Джордж Гордон Ноэл Байрон, где Ноэл — родовое имя, «приобретенное» в результате женитьбы). Полные имена испанцев и португальцев нередко представляют собой длинные цепочки слов; в качестве примера можно привести имя испанского поэта эпохи Возрождения Инь-иго Лопеса де Мендосы де Сантильяны. А у японцев, по свидетельству известного писателя конца прошлого столетия Вс. Крестовского, «кроме коренного имени, даваемого на 30-й день после рождения», существует ряд последующих имен, которые они получают «при всех главнейших фазах своей жизни: при наступлении совершеннолетия, при избрании себе жизненной профессии, при вступлении в брак, при повышении должностью или чином, и т. д. до посмертного имени, вырезаемого на памятнике. Но эти имена, кажется, более имеют значение эпитетов и прозвищ. Во всяком случае, первоначальное родовое имя остается навсегда, а остальные сменяются одно за другим».
Словом, каждый народ имеет собственные ономастические традиции, которые зачастую резко отличаются друг от друга. Однако в отношении к именам присутствует и нечто общее, по-видимому, для очень и очень многих людей. Это — восприятие имени как характеристики судьбы.
П. Флоренский писал: «Внимательное проникновение в имя и личность, носящую его, позволяет открыть нити, тянущиеся от имени к личности, позволяет уяснить себе ту первоначальную ткань, которая переродилась в данную личность, и ткань эта явно определяется рассматриваемым именем». Иначе говоря, имя сосуществует с личностью, находится с последней в тесном контакте и оказывает значительное влияние на судьбу человека.
У каждого из нас имеется изначальное, так сказать, подлинное имя, которое родители, называя ребенка, могут угадать или не угадать. Если произошло второе, человек с «неправильным» именем живет в дальнейшем как бы не своей жизнью. Уже цитировавшийся П. Флоренский утверждал, что «не только сказочному герою, но и действительному человеку имя не то предвещает, не то приносит характер, душевные и телесные черты в его судьбу… Сила, приложенная к имени, непременно принимается личностью на свой счет. Человек не может отречься от обязательств своего имени и безответственно отклонить от себя возлагаемые на него ожидания…» Однако как установить, то имя дали ребенку или не то? Родителям приходится полагаться исключительно на интуицию; сам же человек, если, конечно, задумывается над этим, постепенно начинает более или менее отчетливо сознавать, все у него в порядке с именем или нет. Вполне возможно, что смена имени по достижении необходимого для того возраста — отнюдь не пустая прихоть (хотя, безусловно, бывает и такое), а пресловутая мода на имена — бессознательное следование некой глубинной тенденции.
