— Avant, mes amis! [38] — воскликнул всадник, как решил Эдгар, французский король.
— Moi, Генрих IV Французский, сражусь с lui, Людовиком XIV Французским. Как осмелился он сделать то, что сделал?! [39] Avant, a la victoire! [40]
Эдгар, который теперь шел по дороге, спросил у маленького солдата, кашлявшего от поднимаемой пыли:
— А что он сделал?
— Moi, — ответил солдат, — je ne parle pas francais[41] .
— Но я говорил по-английски! — возразил Эдгар.
— Твоя правда, — раскашлесмеялся маленький солдат. — Я в последнее время всё путаю: сегодня дерешься за немцев, завтра за бельгийцев, на выходных — вполне может быть — за испанцев, — просто голова кругом идет. Так о чем ты говорил?
— За что идет война?
— Ich verstehe kein Deutsch[42] .
— Но я же говорю по-английски!
— Твоя правда, твоя правда. По мне, лучше не знать, за что воюешь, ведь тебе, может, совсем и не хочется за это воевать, а если не воевать, где добудешь себе хлеб с маслом, а? Не говоря уж о большой кружке вкусного чая с молоком и сахаром.
— Я бы что угодно за нее отдал! — воскликнул Эдгар.
— А как же! — ответил солдат. — Но там, куда мы идем, скорее всего, будет вино.
— Разговорчики в строю! — Эдгара и маленького солдата стал пихать сержант в запыленном мундире и с огромными щетинистыми усами. — Эй, парень, где твой барабан? Ты должен идти впереди, за несколько шагов до скакуна Его Священного Величества, и бить со всей мочи, чтобы парни шагали в ногу.
— Но я не из вашего войска, — ответил Эдгар. — И буду очень признателен, если вы перестанете меня так толкать.
— Не толкнуть ли тебя по-другому, а? — рявкнул сержант. — А ведь я могу, парень, ей-Богу, могу. Выметайся отсюда, раз у тебя кишка тонка, чтобы сражаться за правое дело. Запевай! — заорал он. — Запевайте вы, идолопоклонники несчастные, и взбодрите свои трусливые сердца!
Все солдаты тут же запели, не исключая и Его Священного Величества, хотя некоторые слишком кашляли от пыли, чтобы из всего этого вышло что-нибудь по-настоящему музыкальное:
Хотим свободы веры!
Пора оставить страх:
Нельзя нас больше мучить
И жарить на кострах!
Хотим мы — ходим в церковь,
Хотим — в пивной сидим,
И в пятницу жаркое,
А не бобы едим!
Эдгар подождал, пока они, маршируя, исчезнут в облаке пыли, а сам пошел в обратную сторону, ибо был уверен, что они не могли идти в Эдембург. Он был уверен, что в Эдембурге правил не король Людовик XIV Французский. Уж в этом-то Эдгар нисколько не сомневался.
