Он стоял, потерянный. Естественно, я не переубедил его, но он не ожидал такого поворота. Да, впрочем, я и сам от себя такого не ожидал.
— В общем, так, давай кончать. Или стреляй, или катись домой и готовься к учебе. Через три дня первое сентября.
Я плюхнулся на диван, стоящий посреди комнаты, включил телевизор и уставился на трехмерное изображение какой-то певички. Этот, сзади, переминался с ноги на ногу. Я переключил канал на новости. В Конго государственный переворот.
Парень, заикаясь, произнес:
— Видит Бог… я не хочу этого делать… но… кровь моего брата…
И только сейчас проснулся страх. О Господи, какой я был дурак! Сколько у меня было возможностей обезоружить этого психопата! Какого я хрена?..
Но я заставил себя с каменным лицом глядеть, как разгоняют демонстрацию фашистов в Праге.
Сзади стояла какая-то дрожащая тишина.
Потом щёлкнул курок.
У меня в груди все сжалось, затылок похолодел от ожидания.
Сдавленный крик, падение тяжелого металлического предмета на пол и дробь убегающих шагов.
Я расслабился. Нет, убийцы из него не получилось.
Или палача?
По телевизору сообщили, что у нас в области ведется следствие по делу очередных трансплантат-пиратов. Значит, скоро у меня появится работа. А если бы он выстрелил… Интересно, несколько секунд назад я уже было потерял к этому интерес, попрощался со всем…
Я выключил телевизор и побрел в спальню, не подобрав пистолета и не заперев дверь. Наплевать. В голове пульсировала боль.
Я вспомнил сегодняшнюю шутку Курта 0 том, что скоро будут казнить за превышение скорости. Оказывается, ты был не так уж далек от истины, Курт. Прецедент уже есть. Правда, это не вполне то, но…
А сегодня? Если бы дело вел не Кинда, можно было бы усомниться в виновности этой женщины. Очень уж тонкая грань: знала — не знала. А обществу требуются органы и дисциплина…
Я завалился на заправленную кровать и попытался завернуться в одеяло. Мне это наполовину удалось.
Мне снилась какая-то красивая женщина. Я должен был ее знать, но откуда?
Я не помнил.
«Луч зари к стене приник, я слышу звон ключей.
Вот и все, палач мой здесь со смертью на плече».
Эти строчки первым делом пришли мне на ум, когда я проснулся от телефонного звонка следующий утром. Они же погребальным звоном отстучали где-то в середине головы, когда я лежал на белой кушетке в чистой белой комнате с мягко потрескивающей аппаратурой, на моей голове был шлем, но не такой, как шлем виртуальной реальности, а рядом, за столом с дисплеем, насвистывая, работал с «мышью» молодой врач. На экране перед ним возникали срезы моего мозга. Молодой специалист быстро просматривал их. Как я ни пытался скосить глаза, мне была видна лишь его растрепанная шевелюра. Но ведь у одаренных людей такая и должна быть, правда?
