Пещерный час, как и пещерные сутки, не складывается из обычных минут и тривиальных секунд, пещерное время почти незаметно и неосязаемо, но так же безостановочно и неумолимо.
Малышу казалось, что встреча с юной доверчивой пышечкой, благоухающей всеми прелестями верхнего мира, произошла давным-давно.
Что жертва солдафонского гнева всегда была рядом.
Что наивное создание, попавшееся на блеск парадного мундира, как на блесну, всегда рыдало у него на груди.
И что ее юная плоть, ее доверчивость и открытость, ее неуемное желание любить и быть любимой всегда принадлежали только ему, и никому более.
Пещерное время почти незаметно и неосязаемо, но так же безостановочно и неумолимо.
Вот и съедена почти вся тушенка.
Вот и выпита почти вся вода.
Вот и сказаны почти все слова, кроме самых главных.
Пистолетное имя Беретта как-то само собой заменилось на родственное Малышка.
И стали привычными ласковые и нескончаемые поцелуи.
До еды и после.
Перед сном и во время сна.
В каждое свободное мгновение.
А таких мгновений было много, даже слишком.
Счастье взаимного удовлетворения нарастало и нарастало, вопреки кромешной тьме, застойной духоте и неизбежности печального финала.
Малышка все охотней и охотней, все чаще и чаще отдавалась Малышу, как бы стараясь наверстать упущенное и наконец-то получить то, что причитается каждой женщине.
