Подарок судьбы | страница 21
Она попыталась было возразить:
— Но…
— Никаких «но», Мей. Ложись в постель, передохни, пока ребенок спит. Я вернусь через час, тогда и выскажешь все, что хочешь.
Эндрю довел ее до спальни и едва не рассмеялся, когда она упала на скомканные простыни и тут же отключилась. Это была не та мисс Изысканность и Безупречность, которую он знал и любил…
Он побрился, принял душ и опустошил целый кофейник кофе, прежде чем отправиться на работу. Витторио наблюдал за установкой светильников в холле. Без всяких объяснений Эндрю заявил зятю, что берет двухнедельный отпуск, и дал телефон Мей на случай, если дела потребуют его неотложного вмешательства. Затем повернулся и зашагал прочь, нисколько не заботясь о впечатлении, которое произвел на Витторио. По дороге обратно Эндрю заехал в супермаркет купить кое-какие продукты и пленку для фотоаппарата.
Да, этот день был явно неудачным. Ребенок проспал два часа с небольшим, а затем опять принялся за свое. Днем он дал еще пару часов передышки, но зато уж отыгрался впоследствии, утихомирившись только к девяти вечера. Настал черед Эндрю выгуливать его, а Мей рухнула на диван, заваленный книгами, которые тут же принялась лихорадочно листать.
— Здесь говорится, — произнесла она наконец, — что у младенцев, которых кормят грудью, колик обычно не бывает, поэтому они не должны плакать.
— Скажи это парню, — проворчал Эндрю.
Мей упала на подушки, зайдясь в истерическом смехе, который, впрочем, тут же обернулся слезами. Таким беспомощным Эндрю себя никогда не чувствовал. Прижав хнычущего ребенка к плечу, он присел перед ней на корточки и отвел с лица спутанные длинные волосы.
— Эй, — грубовато сказал он. — Эй.
Это ничего не дало, за исключением повода прикоснуться к ней. Малыш снова принялся сосать кулачок, и у Эндрю от облегчения закружилась голова. У Мей, похоже, возникает второе дыхание, когда она кормит грудью.
Он жует кулак. И потом, два часа уже прошли.
Мей провела ладонями по лицу и с трудом поднялась. Не глядя на Эндрю, молча взяла ребенка. Вид ее обнаженной груди больше не волновал его… ну, почти не волновал. Эндрю отвернулся к окну, за которым догорал закат. Он услышал, как зачмокал ребенок, а затем раздался испуганный женский возглас.
Он поспешно обернулся. Молоко было повсюду — оно залило лицо малыша, диван, рубашку Мей. Не говоря ни слова, Эндрю отправился в ванную, принес оттуда полотенце, подал его Мей.
— Спасибо, — тихо проговорила она. Затем неожиданно всхлипнула: — Великолепно! Сначала я морила его голодом. А теперь чуть не утопила в собственном молоке.