— Ну что ж, надо взять себя в руки, — пробормотала Нора, поднимаясь навстречу Мадлен и Рене. — Вечеринка в аду начинается.
— О, Нора…
Джейн вдруг захотелось заплакать, но не от горя, а от благодарности. Комментарий подруги очень точно соответствовал ее собственному восприятию этого вечера и служил доказательством любви и поддержки Норы больше, чем любые громкие слова или демонстрация сочувствия.
Вечеринка началась и шла своим чередом, и Джейн изо всех сил старалась вести себя как подобает. Она улыбалась до тех пор, пока не начали болеть мышцы лица, смеялась и болтала, принимала многочисленные комплименты. Единственное, что ее смущало, — это влюбленные взгляды Доминика. Она избегала их, если это было возможно, а если нет — лучезарно улыбалась ему. Но все это время сердце у нее ныло…
Среди оживленной толпы слишком многое напоминало о Фернане: легкий запах дорогого лосьона, манера незнакомого мужчины держать голову, чей-то хрипловатый смех, чьи-то широкие мускулистые плечи.
— Как ты себя чувствуешь? — Нора обняла подругу за талию. — Пьер восхищается тобой и тем, как ты держишься.
— Правда? — Это замечание почему-то ничуть не обрадовало Джейн.
— Я хочу объявить, что стол накрыт в павильоне, а потом будут танцы на главной лужайке. Оркестр только что приехал. Ты поешь чего-нибудь?
— Конечно, поем. Прекрати нервничать, — спокойно ответила Джейн.
Ей удалось заставить себя проглотить немного еды, которую настойчиво предлагал Доминик, но ее тарелка все равно осталась полной на три четверти.
Над садом уже совсем сгустились серо-голубые сумерки, и сотни маленьких огоньков зажглись на окружавших лужайку деревьях. Вся обстановка вдруг показалась Джейн какой-то нереальной. Изысканно одетые женщины со своими элегантными спутниками, красивый сад, призрачные очертания старинного дома на заднем плане, веселая музыка, под которую уже танцевали несколько пар, — все это придавало происходящему ореол сказочности.
— Джейн. — Сидящий рядом с ней Доминик встал с кресла и протянул ей руку. — Вы не потанцуете со мной? Я мог бы долго вспоминать об этом потом, — добавил он жалобно.
— Мне не хочется танцевать. Простите Доминик.
Джейн была неприятна сама мысль о том, что какой-то другой мужчина прикоснется к ней. Кроме того, оркестр играл медленную, романтическую мелодию, и ей не хотелось поощрять собачью преданность, выражение которой не сходило с лица несчастного учителя.
— Ну пожалуйста!
Доминик стоял с протянутой рукой, и после нескольких секунд, в течение которых она поняла, что все взгляды направлены на них, Джейн встала.
