— Я не слушала её болтовню, — сказала Фелиция. — Было в ней что-нибудь важное?
— Я бы удивилась, если бы ты слышала, — язвительно прокомментировала сестра. — Ты ведь одну себя слушаешь.
— Глупости! Слушаю, когда говорят дело.
— А как узнаешь, дело или нет, если вовсе не слушаешь?
— Тебе лишь бы гадость сказать. Так идём ли мы завтра к нотариусу или нет?
Нет, Меланья не собиралась упустить случая позлить сестрицу.
— Но зубы у неё сделаны феноменально! — вздохнула она с искренней завистью. — Видела, как она щёлкала орешки и миндаль? Как пулемёт трещала!
— Что с нотариусом, тебя спрашивают! — завопила Фелиция.
— Самой надо было слушать!
— Ну не слушала, не слушала, и хватит об этом. Говори!
— А может, я тоже не слушала?
— Врёшь, ведь слушала!
— Кто сказал? Может, делала только вид, что слушаю, тем более что обе вы говорили одновременно, перекрикивая одну другую.
— Вот и не правда! Это она трещала, не давая другим словечка вставить.
— Ты тоже хороша.
— Врёшь, и молода ещё меня учить.
— Спасибо на добром слове, пошли тебе Господь за это, чего пожелаешь.
— Меланья, моё терпение кончается!!!
Фелиция наверняка не дождалась бы ответа, но тут сверху спустилась Доротка и сразу прояснила проблему.
— Нет, крёстная бабушка решила завтра лишь позвонить нотариусу и договориться с ним на послезавтра. Отыскала у себя в блокноте номер его телефона. Можно мне немного поработать? Очень надо.
— А кто тебе не даёт? — удивилась Фелиция. — Приготовь ещё чай и работай себе, сколько пожелаешь.
— А над чем ты работаешь? — заинтересовалась Меланья.
— Над каким-то переводом с норвежского, а какая книга и кто переводчик — не знаю, получила рукопись без титульного листа, но уже ясно — он так же знает норвежский, как я китайский.
— Что я слышу! — вскричала Фелиция. — Ты не знаешь китайского? Кто бы мог подумать?
И вмиг помирившиеся сестры дружно захихикали, объединённые травлей племянницы. Та даже не обиделась, просто не поняла, что тут смешного. То, что не знает китайского или то, что знает много иностранных языков? И в том, и в другом случае ничего плохого или постыдного не было, так чего же они хихикают?
Доротка слишком устала за день, чтобы теперь заводиться с вредными тётками, отстаивая своё право на знание языков. Она молча отправилась в кухню, приготовила чай, вернулась с тремя стаканами горячего чая, два поставила перед тётками, а третий на маленький столик в углу столовой. На столике и на диване разложила редактируемые тексты и со вздохом облегчения села.
