— Не поверю, чтобы в доме у Вандзи Ройкувны ели такое, — упорствовала Меланья.
— Может, путешествуя по родному краю, забрела в убогую хату?…
— Да просто вспомнилось ей словечко, ну и уцепилась за него, дескать, такая она патриотка. Сильвия, никаких тюрь, даже из уважения к гостье!
— Не волнуйся. Как же, разбежалась, — огрызнулась Сильвия и отправилась спать в чуланчик.
Укладываясь на диване в гостиной после того, как ещё раз приготовила чай для двух тёток и потом убрала со стола, Доротка задумалась над тем, как же ей теперь сочетать с работой новые обязанности. Сегодня она не бралась за редактуру, не до того было, но завтра придётся непременно поработать, сроки поджимают. В постели работать не сможет, ведь надо разложить перед собой как минимум две книги, точнее рукопись перевода и книгу-оригинал, с которого делался перевод, чтобы сравнивать. И читать параллельно, по кусочку. Не говоря уже о всяких справочниках, энциклопедиях и специальных словарях. Где все это разложить?
Может, в уголке гостиной-столовой поставить туристский столик? Так ведь все равно тётки работать не дадут, поручениями завалят, если она сядет работать у них под рукой. А тут ещё и говорливая крёстная… Придётся, видно, работать по ночам, когда все отправятся на покой, вот как сегодня. Так, может, прямо сейчас и начать?
Но прежде чем Доротка додумала эту идею до конца, глаза её сами собой закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.
* * *
На следующий день с самого утра Фелиция решала важную проблему: как сделать, чтобы все ушли из дому? И сестры, и Доротка, и гостья. Не совсем ушли — хоть на полдня. Ну Меланья, наверное, поедет к себе в редакцию. У Доротки могут быть лекции. Но вот Сильвия проторчит весь день дома, это уж наверняка. Разве что за покупками отправится. А куда девать Ванду? О, надо уговорить её сопровождать Сильвию, просто в экскурсионных целях, пусть начнёт познавать новую старую родину с магазинов.
А все из-за того, что Фелиции требовалось позвонить. Причём так, чтобы никто не слышал разговора. В доме имелись три телефонных аппарата на одном номере: в её комнате, в комнате Меланьи и в гостиной. Когда кто-то им звонил, все три аппарата дружно трезвонили. Когда кто-то звонил из дома, остальные два аппарата тоже позванивали, так что подслушать разговор не составляло труда. И если хоть одна баба останется дома, непременно поднимет трубку, как только Фелиция начнёт набирать номер, не из желания подслушивать, а просто подумает — ей звонят. А потом уж ни за что не положит трубку… Фелиция же не хотела, чтобы остальные узнали о её разговоре.
