В своих кругах Ван Ваныч стал известной личностью. Хотя говорят, слава преходяща, но с течением времени его фамилия не забывалась, а наоборот, обрастала новыми подробностями. Даже Серафима Карловна оценила преимущества известной фамилии.
Со своей лучшей подругой она завела таксомоторную фирму, а поскольку ей часто приходилось решать вопросы, связанные с ГАИ, то она нещадно эксплуатировала легендарную популярность мужа.
— Я генеральша Шпак! — начинала она обычно разговор. — Вы о моем муже Ван Ванные, наверно, слышали? — Она делала упор на два «н».
— Ах, вы та самая, из ванны? — один раз ей задали по-солдафонски бестактно-прямолинейный вопрос, думая, что ее супруг, новым бракосочетанием должен был защитить честь скомпрометированной дамы.
Серафима Карловна плотно сжала губы.
— Да, я генеральша, только не та, о которой вы думаете. Я та, что его детей растила и за его свекром смотрела, пока он шампанским ванны наливал всяким там сенаторшам…
И вот сейчас славная фамилия Шпаков за вечерним ужином обсуждала Лизину поездку на стройку и одновременно сногсшибательную и приятную новость, связанную с ее назначением.
— Поздравляю! — первой высказалась Серафима Карловна и прозрачно намекнула загостившейся родне: — Надеюсь, они тебе приличный оклад положили?
— Две с половиной тысячи долларов!
Лиза упомянула, что уже получила зарплату за два месяца вперед.
— Мало. Может быть, у них есть и служебная площадь?
— По-моему, нет, — не очень уверенно заявила Лиза, — но я обязательно завтра уточню.
— А куда старый генеральный делся? — растягивая слова, спросил старик Иван Кузьмич.
— Убили его!
За столом установилась нехорошая тишина, потом на Лизу посыпался град вопросов, и ей пришлось в лицах, с подробностями пересказать весь день.
— Дела… — снова первой отозвалась Серафима Карловна, — и ты согласилась? Не боишься?
Недобрыми глазами смотрел на нее свекор Иван Кузьмич.
— Серафима, ты ведь причина ее поспешного и необдуманного решения. Что ты Лизу постоянно попрекаешь куском хлеба? Тебя что, объели? Или у нас места не хватает? Квартира почти двести метров, и дача пятьсот. Пусть живет! Нечего попрекать родню тарелкой супа.
Серафима Карловна взвилась как кобра.
— Чтобы я?.. Да ей!.. Да когда ваш Иван в ванной с шампанским сидел, а мне голову морочил, что ему генерала за Кавказ дали, я даже тогда промолчала. Нет, Иван Кузьмич, не принимаю я ваши претензии. Никогда вы свою невестку не любили!
Наташка, как самая младшая, у которой в силу возраста еще не было больших претензий к старшим, постаралась утихомирить разбушевавшееся море нешуточных страстей деда и родителей. Возведя руки к небу, она возопила:
