В госпитале доктор Хансен стоял у операционного стола. Ассистировал ему Эрнст Дойчман. Оба работали молча, сосредоточенно, проворно, словно уже не один год трудились вместе. Когда закончили с последним раненым — проникающее осколочное ранение в области бедра — осколок мины прошел буквально в нескольких миллиметрах от кости, они решили перекурить. Устало вытянув ноги, они долго просидели на деревянных ящиках, не говоря ни слова, только выпуская дым.
Доктор Хансен попытался разговорить немногословного, довольно пожилого человека, своего ассистента, однако мешала врожденная стеснительность.
— Хочу вам сказать одну вещь, герр младший врач, — поняв, в чем дело, пришел Хансену на помощь Дойчман.
— Да-да, я понимаю… Вы… вы хотите мне сказать, что вы… в общем…
Молодой хирург не договорил.
— Да-да, именно это я и хочу вам сказать, — суховато продолжил Дойчман. — Я — врач.
— Понятно. И… как вы… оказались здесь?
— Я должен ответить на этот вопрос? Это приказ? — осведомился Дойчман.
— Нет, разумеется, нет, — ответил явно смущенный доктор Хансен. — Знаете что, давайте позабудем, что я для вас начальство.
Какое-то время оба молчали.
— А теперь вы — помощник санитара… — наконец прервал молчание Хансен.
— Так точно.
— Если хотите, то есть я имею в виду так было бы куда лучше для нас обоих, я имею в виду для госпиталя, я мог бы переговорить с доктором Бергеном, чтобы он оставил вас здесь. Мы ведь так быстро успели сработаться… Как вы думаете?
Тон Хансена был почти умоляющим. Дойчману показалось, еще немного, и этот молодой хирург брякнется перед ним на колени.
— Поймите, здесь вы могли бы работать с полной отдачей, не то что там, у себя… Я был бы весьма рад, если…
— Спасибо, — ответил Дойчман. — Но мне кажется, что мне лучше будет остаться на старом месте. Вы уж не взыщите. Я ведь не хирург, и вместо меня вполне справится и Кроненберг. А что до меня — мне все же лучше будет там.
Эрнст Дойчман кивнул на окно, за которым погромыхивала русская артиллерия. Сказано это было не терпящим возражений тоном, он и сам не понимал, почему он так цеплялся за роту. Ведь здесь, в этом пусть импровизированном и временном, но все же госпитале, у него было куда больше шансов уцелеть, чем там, в двух шагах от передовой. Но отчего-то ему было совершенно все равно, и Дойчман чуть удивленно спросил себя, а действительно, почему его так тянет туда. Вроде никаких особых причин и нет, но тем не менее…
— Нет-нет, поймите, вероятно, с вашей точки зрения я поступаю необдуманно, но по-другому, увы, не могу. Там мои товарищи… Впрочем, дело не только в них…
