Тартюхин с Деньковым лежали, зарывшись в снег. Пули Шванеке свистели в считаных сантиметрах над их головами. Тартюхин снов сощурил свои и без того узкие глаза.
— Это он! Снова он! Я чувствую, что это он! По тому, как он стреляет! — бормотал Петр.
Свистя, пули срезали обледенелые ветки и уносились прочь.
— Никого! — заключил Бортке. — Я же говорил, они убрались.
Подняв руку, унтер-офицер скомандовал:
— Всем собраться! На сани!
Темные фигуры, выбравшись из снега, метнулись к саням. Тут же в ночной тишине зарокотали двигатели. Кентроп вместе со Шванеке прошлись к месту взрыва. Шванеке шел, повесив ручной пулемет на шею, готовый в любую секунду дать очередь. Воронка разверзлась по всей ширине дороги — зияющая, темная яма.
— Да, этого нам с лихвой хватило бы! — заключил Кентроп. — Снова повезло!
Тартюхин тем временем во все глаза смотрел на человека с ручным пулеметом, и чем пристальнее всматривался, тем сильнее ощущалась дрожь, охватывавшая его широкоплечую и приземистую фигуру. Желая успокоить его, Сергей положил руку на плечо товарищу:
— Уймись!
— Но товарищ старший лейтенант! Это ведь он! Он! — прошептал в ответ Петр.
— Ничего-ничего, мы еще до него доберемся, Петр, это я тебе обещаю. Дай только срок.
Они видели, как отъезжали сани, вскоре тарахтенье моторов затихло вдали.
— Я возвращаюсь в Оршу, — сообщил старший лейтенант. — Передай товарищам в лесу, чтобы пока отдыхали. Через три дня я вернусь с новыми приказами. Я встречаюсь с товарищем генералом.
— А где тебя искать в случае чего?
— У Тани.
Тартюхин усмехнулся и прицокнул языком. Сергей свирепо взглянул на него, но промолчал. Выбравшись из кустов, он зябко поежился и похлопал себя по бокам, чтобы согреться.
Небо над лесом едва заметно светлело — занималось утро.
Сергей шел по дороге. Дойдя до воронки, он на секунду задержался и, окинув огромную яму взором, пожал плечами:
— Не вышло! Ну ничего, в следующий раз определенно выйдет!
И торопливо зашагал в сторону Бабиничей.
По полю тащились грубо сколоченные сани. Федя, сержант Красной Армии под видом нищего крестьянина, помахал ему рукой.
— Что нового?
— Никаких новостей, товарищ старший лейтенант.
— Давай прямо в Оршу. В Бабиничи заезжать не будем.
По пути к Днепру им не попалось ни одного немецкого солдата. Сергей улыбнулся про себя.
— Эти просторы — их погибель, — медленно произнес он. — Ну как, скажи мне, как несчастное суденышко, жалкая скорлупка может считать открытый океан своей вотчиной?
