Но на деревянном мосту было полным-полно полевой жандармерии, проверявшей документы, командировочные удостоверения, пропуска и так далее. Вполуха слушая разговоры вокруг, рассеянно отвечая на вопросы о цели прибытия, Дойчман не спускал глаз с домика на берегу Днепра. Там ничего не изменилось: те же сложенные у входа дрова, та же покосившаяся дверь на скрипучих петлях, та же ведущая к ней протоптанная в снегу тропинка…
— Останься! Хоть на часок, понимаешь! На один час! — умоляла она.
— Не получится. Мне нужно идти.
— Мы никогда больше не увидимся! — выкрикнула Таня. — Я знаю, знаю, я чувствую это. Ты пришел, а теперь ты уходишь. Уйдешь, и больше не вернешься. Я люблю тебя… И никуда не пущу тебя, никуда!
Взяв кружку с крымским вином — Таня достала вино откуда-то из своих припасов, — Эрнст сделал большой глоток.
— Я убью тебя, только попробуй уйти, — едва слышно произнесла Таня.
Дойчман молчал.
— Михаил, ты останешься здесь, со мной, — еще тише сказала девушка и шагнула к печи.
Дойчман отрицательно покачал головой:
— Опомнись, Таня! Очнись! Мы не имеем права терять голову!
— Весь мир с ума сошел, рвет себя на части, убивает себя, а ты призываешь меня не терять головы! Вы, немцы, никогда не теряете головы! Останься со мной! Будешь жить у нас, я спрячу тебя, а когда вы… Когда немецкие солдаты уйдут, я всем скажу: «Вот это Михаил, которого я люблю!» Оставайся!
— А потом ваши поставят нас с тобой к стенке и расстреляют, — уставившись в пол, пробормотал Дойчман.
— Михаил! — изменившимся голосом позвала его Таня.
Подняв голову, Эрнст оторопел — в руках у Тани был пистолет. Советского производства. Она навела оружие на него.
— Оставь эти глупости! — едва ли не с досадой произнес он.
— Только уйди, слышишь? Только попытайся — и я убью тебя! — с угрозой произнесла Татьяна.
Посмотрев на нее, Дойчман заметил в глазах Татьяны пугающий, холодный огонь — она на самом деле убьет меня, мелькнула мысль. Нагнувшись, будто поправить сапог, он внезапно бросился на нее, толкнул к стене и вывернул руку с оружием. Пистолет с глухим стуком упал на деревянный пол. Отбросив его ногой к двери, Дойчман пытался заслониться от обрушившихся на него ударов девушки.
— Собака! — вне себя кричала она, отчаянно молотя кулаками по его лицу. — Ты… Ты просто собака, вот ты кто! Ненавижу тебя! Убью! Ненавижу! Ненавижу! Убью!..
И вдруг, всхлипнув, беспомощно опустилась на пол. Спина ее конвульсивно вздрагивала.
— Оставь меня! — успокоившись, попросила она.
