— Только не при том количестве этих бактерий, в каком они были обнаружены в волдырях. Реакция по Граму была повторена на образцах других тканей. Результат тот же самый. Именно тогда было впервые замечено, что странным некрозом поражены окружающие ткани. В здешних местах подобный вид гниения тканей встречается достаточно часто. Оно может принимать вид некротизированного фасцита.
— А чем оно вызывается?
— Уколом бородавчатки, каменной рыбы. Крайне ядовитое существо. Внешне эта рыба похожа на камень, но у нее острые спинные плавники, смазанные ядом, который выделяется из специальных желез. Этот яд один из самых отвратительных в мире. Я пригласил доктора Барнхардта, чтобы он исследовал пораженные ткани.
— Токсиколога? Линдхольм молча кивнул.
Доктор Барнхардт, специалист по естественным ядам и токсинам, прилетел сюда из Амстердама. Используя влияние «Сигмы», Пейнтер лично попросил включить его в состав группы ВОЗ.
— Результаты анализов были готовы час назад. Доктор Барнхардт обнаружил в тканях больного наличие активного яда.
— Ничего не понимаю. Значит, этот человек, блуждая в бессознательном состоянии, укололся о бородавчатку?
У нее за спиной прозвучал голос, ответивший на этот вопрос:
— Нет.
Лиза обернулась. Дверной проем заполнила собой огромная туша, настоящий медведь в человеческом обличье, втиснувшийся в не по размеру маленький защитный костюм. Лицо, обрамленное спутанной седой бородой, как нельзя лучше соответствовало внушительным габаритам, чего нельзя было сказать про тонкий, проницательный ум. Доктор Хенрик Барнхардт протиснулся в каюту.
— Я не верю, что этот человек вообще когда бы то ни было укололся о бородавчатку. И в то же время он заражен ее ядом.
— Но как такое возможно?
Пропустив вопрос Лизы мимо ушей, Барнхардт обратился к функционеру ВОЗ:
— Все оказалось именно так, как я и подозревал, доктор Линдхольм. Я одолжил у доктора Миллера культуру пропионовых бактерий и провел анализ. Теперь нет никаких сомнений.
Линдхольм заметно побледнел.
— В чем дело? — нетерпеливо спросила Лиза.
Нагнувшись к безымянному больному, токсиколог осторожно поправил одеяло — на удивление нежное движение для такого огромного мужчины.
— Эти бактерии, — объяснил он, — те самые пропионовые бактерии… вырабатывают эквивалент яда бородавчатки, закачивая его в организм бедняги в таких количествах, что у него разлагаются ткани.
— Но это же невозможно. Линдхольм фыркнул:
— Я сказал то же самое.
Лиза не обратила на него внимание.
