— Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
Он посмотрел в бумаги, потом — на меня.
— Банк Коммэка отказался выдать кредит в двести тысяч долларов, который запросил ваш отец на финансирование подписанного вчера германского контракта.
Я медленно раздавил окурок в фирменной пепельнице.
— Значит, денег у меня будет маловато?
Макалистер кивнул. Следующий мой вопрос застал его врасплох:
— Ну, и что вы предприняли?
Он посмотрел на меня как на психа.
— А почему вы решили, что я что-то предпринял?
— Вчера, когда я зашел в кабинет отца, вы уже были там. Не думаю, чтобы он вызывал вас только для того, чтобы разобраться с родителями девчонки. Это он сделал бы и сам. Да и потом, когда вы приняли мое предложение. Значит, вы уверены, что получите свои деньги.
Адвокат улыбнулся.
— Я договорился о кредите в «Пайониэр Нэшнл Траст Компани» в Лос-Анджелесе. На всякий случай на триста тысяч.
— Хорошо, — сказал я. — Этого хватит на то, чтобы скупить все остальные акции.
Он снова удивленно воззрился на меня. Я плюхнулся в кресло рядом с ним.
— Ну, а теперь расскажите мне все, что вам удалось разузнать об этом новом виде продукции, которым мой отец так увлекся. Как, говорите, он называется? Пластмасса?
В просторном холле Робер накрыл обильный завтрак в сельском стиле: бифштекс с яйцом, горячие лепешки. Убрав последнюю тарелку, он бесшумно исчез. Я допил кофе и поднялся.
— Итак, господа, — сказал я, — излишне говорить, насколько я ошеломлен свалившейся на меня вчера огромной ответственностью за дальнейшую судьбу такой крупной компании. Я пригласил вас сюда, чтобы вы помогли мне решить, как действовать дальше.
— Ты можешь полностью на нас положиться, сынок, — пропищал из-за стола Коммэк.
— Спасибо, мистер Коммэк, — отозвался я. — Похоже, первым делом нам надо бы избрать нового президента компании. Это должен быть человек, столь же преданный ее интересам, как и мой отец.
Я обвел взглядом сидящих за столом, дожидаясь, чтобы тишина стала гнетущей. Стала.
— У вас будут предложения, джентльмены?
— А у тебя? — спросил Коммэк.
— Вчера мне так казалось, но утро вечера мудренее. Я решил, что этот орешек мне не по зубам. Опыта маловато.
Впервые за утро Гаскелл, Коммэк и Дэнби повеселели. Они обменялись быстрыми взглядами. Заговорил Коммэк:
— Очень разумное решение, сынок. Ну, а как насчет Гаскелла? Он недавно вышел в отставку, но, думаю, согласится нам помочь.
Я повернулся к судье.
— Вы согласны, судья?
— Ну, чтобы выручить тебя, сынок, — ответил он. — Только для этого.
