Здесь же следует отметить еще один немаловажный принцип функционирования кастовых этнократий. Современному человеку, воспитанному на непонятно откуда взявшейся аксиоме, что якобы все равны, изначальное деление общества на касты все же представляется неким варварским изуверством, ибо оно, как он полагает, табуирует его жизнь и не дает реализоваться в пределах главного смысла жизни. Проблема же эта, из-за которой в классической русской литературе было сломано столько копий, в условиях кастовых этнократий древности была решена еще на этапе их создания. Никто в те времена не учил такой очевидной глупости, что у человека должен быть один смысл жизни. Их подразумевалось как минимум четыре, что составляло как бы зеркальное отображение сословного устройства в душе каждого человека. Многомерное существо — человек — по представлениям древних должно было реализовать себя, во-первых, на уровне социального долга, то есть нравственных обязательств морали и чести; во-вторых, на уровне накопления материальных благ и роста положения в обществе; в-третьих, на уровне сексуальных удовольствий и всего того комплекса морально-этических и эстетических проблем, связанных с принадлежностью каждого к своему полу; ну и, наконец, на четвертом уровне высшего просветления и трансцеденции, парящих за пределами обыденной жизни.
Кроме того, кастовая этнократия исходит из следующих этических и социологических соображений, находящихся в противоречии с современным стилем жизни. Теперешнее демократическое общество полагает, что каждый человек может иметь свое собственное мнение по любому поводу. Кастовая же этнократия держится того мнения, что подлинный плюрализм мнений осуществим лишь в выгребной яме. Современная статистика самым очевидным образом свидетельствует, что к самостоятельной оценке ситуации способны от 5 до 10 % общества, остальное население подразделяется на две массовые категории. К первой относятся те, кто всю жизнь паразитирует на чужом мнении, вторую комплектуют те, кто не способен даже на паразитизм на чужом мнении. Неизменчивость людской природы с древнейших времен до наших дней и является основой нашего социального оптимизма. Ни каменные топоры, ни мистический ужас при овладении огнем, ни пресыщенная лень, вызванная обладанием пультом дистанционного управления телевизора, не изменили существа человеческой природы, как не изменили они разделения человеческих особей на подвиды, капризом судьбы заключенных в один зоологический вид — homo sapiens.
