Иван скептически хмыкнул и заметил: «Если бы у меня была жесткая альтернатива между морковкой и охраной порядка, я бы тоже носил повязку». Алена остановилась и со смехом повисла на мускулистой руке Ивана: «Ваня, ведь ты хороший, романтичный, я знаю. Зачем ты так говоришь?» Ивану пришло в голову, что бегство от убийц — не слишком большая цена за то, чтобы вот так идти с Аленой, ощущать ее прикосновения и смотреть на улыбающееся лицо, обращенное к нему.
Налюбовавшись дружинниками, парочка вышла на привокзальную площадь. Несколько пожилых женщин, все как одна в платках, чем-то торговали под защитой тени вокзального здания. Из товара Алена заметила несколько чахлых кабачков, крупные желтоватые огурцы, пучки зелени и, почему-то, несколько пар вязанных зимних варежек. Впереди слева под палящим солнцем пассажиров ожидало несколько допотопных желтых автобусов — в Москве такие исчезли лет десять назад. Невдалеке от торгующих бабок в тени пристроились две старых волги, такси, тоже желтого цвета. Оба шофера стояли у своих машин, с безнадежным видом наблюдая за немногочисленными пассажирами, даже не делая попыток завлечь клиентов. Алена вспомнила их деятельных нагловатых московских коллег. Наверняка те бы расположились на пути жидкой толпы прибывших, мешая проходу, и обращались к каждому и ни к кому в отдельности, ухитряясь при этом придавать голосам заговорщицкий тон: «Такси. Кому такси недорого?»
— Мы на автобус? — предположила Алена, и тут же направилась к остановке.
— Нет, нам туда, тут пешком недалеко, — Иван показал направо.
Вскоре они шли по неширокой тенистой улице. Все дома были невысокими — двух, редко — трехэтажными. Через пару минут Алене казалось, что она вернулась в своё детство — в густой тени липы расположился мороженщик в белом халате со своим сундучком на колесах, а на ближайшем перекрестке обнаружилась желтая бочка с надписью «КВАС». К бочке стояла небольшая очередь; у некоторых людей в руках были алюминиевые бидончики. Вывеска на следующем доме просто потрясла Алену: большими строгими буквами на ней было написано «Городская столовая № 5». Не кафе, не пиццерия, не трактир, а столовая!
— Давай зайдем, — предложила Алена, тронув спутника за локоть, — всё равно нам где-то нужно перекусить. Интерьер предприятия общественного питания, казалось, перенесся из старых добрых советских времен. На окнах висели нечистые тюлевые занавески, а на одном из подоконников пристроился огромный фикус. Душная жара, стоящая в помещении, была ему явно по нраву, напоминая о далекой тропической родине — толстые, темно-зеленые листья лоснились, а внушительный ствол напоминал о небольшом деревце. Под потолком висели липучки — коричневые бумажные ленты, смазанные липким не высыхающим клеем. Липучки справно выполняли свои функции — каждая из лент была усеяна доброй сотней плененных мух. Большая часть алюминиевых столиков, покрытых оргалитом, неубедительного светло-голубого цвета, была не занята. Запах, стоящий в столовой, определенно имел пищевое происхождение, но аппетита не вызывал.
