— Офсайта не было. Я сам сидел против линии.
В общем, по репликам вы уже сами поняли трагедию. Московский «Спартак» сражался с бакинцами и безответственно проиграл на своем поле, «не сумел всунуть штуку в ворота».
— Счет какой? — спросил я ближайшего соседа, навалившегося мне на колени.
И вдруг заметил укоризненный, почти горький взгляд Гелия. «И ты, Брут, продался болельщикам!» — как бы говорил этот взгляд.
— А вы равнодушны к футболу? — спросил я, невольно оправдываясь. — Но это же игра века. Видите, сто тысяч человек ездили на стадион, чтобы своими глазами посмотреть…
Пальцы Гелия медленно поползли к вискам.
— Вы что задумали?
Не ответил.
— Что вы придумали, Гелий? — спросил я снова, выходя из метро на вокзальной площади.
— Пока не придумал ничего. Я занимался арифметикой. Сто тысяч болельщиков провели на стадионе два часа. Двести тысяч человеко-часов потрачено на один гол. А знаете ли вы, что взрослый мужчина в течение всей своей сознательной жизни успевает проработать не более ста тысяч часов. Значит, две жизни убито на стадионе. Ценой двух жизней забит гол. Искусно пройдя по левому краю, Бекназаров укокошил двух работников.
— Так нельзя рассуждать, Гелий. На самом деле, пройдя по левому краю, Бекназаров продлил жизнь ста тысяч людей.
— Это каким же способом?
— Они увлекутся спортом, будут заниматься регулярно. Если хотя бы два часа в неделю…
Гелий был непробиваем:
— Сто тысяч человек по два часа в неделю! Но это же еще хуже. Это убиение двух работников еженедельно. Сто человек в год загублено ради времяпрепровождения.
— Вы говорите ерунду, Гелий. Игра — не времяпрепровождение, игра необходима живому существу. Я как биолог могу вам сказать, что играют все животные, и не от нечего делать. Играют, чтобы учиться жить, чтобы мускулы тренировать. Телята бодаются, чтобы подготовиться К будущим битвам, волчата прячутся, нападают, борются, котята ловят клубок, чтобы научиться ловить мышей. И взрослая кошка тренируется, жестоко играя с мышью.
— Каких мышей собираются ловить футболисты?
— Гелий, не острите. Футболисты тренируют ноги.
— Зачем им бегать? Они же ездят на метро.
— Гелий, нe надо задавать наивных вопросов. Ноги отсохнут, если их держать на подушке.
Мы спорили всю дорогу до Одинцова — и в электричке, и по пути от станции. Придя в дом, Гелий по-новому осмотрел комнату, тоном прокурора-обличителя сказал:
— Юра, я вижу теперь, вы из той же породы убийц времени Вот лыжи. Гири! Ружье и охотничьи трофеи. Зачем вы охотитесь? Сколько обедов добываете охотой? Я скажу, я разоблачу вас! Ваши далекие предки оставили вам ненужное наследство. Они добывали мясо насущное охотой, а вы в охоту играете, вы трех дней не прокормитесь дичью. Они гонялись на лыжах за оленем, а вы ходите на лыжах просто так, вы играете в гонку. Для чего? Потому что вам досталось тело первобытного охотника и вы его холите, вы лелеете, вы тратите время на поддержание тела лесного охотника, хотя сами вы добываете свои отбивные и шашлыки, исписывая бумагу за письменным столом.
