На очереди было покорение третьей стихии — воздушной. Нет, речь шла не о педалях в самолете. Гелий соглашался, что можно представить себя бегущим по шоссе, можно вообразить бегущим по волнам, крутя педали, но воображать себя бегущим по воздуху — нечто противоестественное. В воздухе надо летать. Конечно, ни самолета, ни вертолета достать Гелий не мог. В его распоряжении были только два автомобильных мотора марки ГД (переборка, переделка и усовершенствования Г. Десницкого), которые перетаскивались из автомашины в мастерские и из мастерских на лодки. Теперь эти же моторы должны были махать крыльями. Орнитоптер конструировал Гелий.
У орла беркута, весящего шесть килограммов, размах крыльев более двух метров. Гелию с его шестьюдесятью килограммами нужны были крылья с размахом не менее шести метров. Прибавьте вес мотора, собственный вес крыльев, вес механизмов, коэффициент несовершенства. В общем, требовались крылья такие, как у планера. И Гелий достал планер. Нашел в авиационной школе разбитый аппарат, который списывали как лом; добился, чтобы этот «лом» передали юным техникам, и с торжеством привез его на крыше грузовика, доставлявшего продукты в пионерлагерь. Уже через час в «виллу» явился взволнованный старший вожатый, потребовал, чтобы Гелий дал письменное обязательство ни одного пионера в воздух не поднимать. «Но сами вы, конечно, мечтаете о полете?» — спросил Гелий. Затем неорганизованно, мелкими группами и поодиночке приходили «дикие» мамы, тоже требовали расписки.
Но на меня как на совершеннолетнего запрет не распространялся. И я был зачислен в список допущенных к полету в качестве «птицы номер два», с откровенным нетерпением дожидался, когда же крылья взмахнут и поднимут меня к облакам. Ведь самолет — тут Гелий прав — не дает ощущения полета. Лишь отчасти осуществляет он мечту «рожденного ползать». Я сам не чувствую себя свободной птицей, сидя в содрогающемся от рева мягком вагоне, который перемещает меня с одного аэровокзала на другой. Мне для полноты ощущения подайте простор и ветер в лицо, и чтобы я нырял в облачную дымку, и чтобы над крышами парил, поджимая ноги, стараясь не задеть за трубы, чтобы присаживался на открытые окна, деревья облетал в парке. Хочу парить, хочу порхать и пикировать, хочу крыльями махать! И пускай эти крылья будут громадными, пускай даже неживыми. Важно, чтобы они к плечам были привязаны, чтобы они подчинялись движению рук, взмахивали, когда я машу, кренились, когда я ладони опускаю.
