Продолжили свой путь, и горн
их призывает в город Торн,
что в Пруссии лежит поныне.
Но не ослабив тут подпруг,
они спешат в Мариенбург;
где их магистр в дом зовет —
зовется Винрих фон Книпрод,
и благороднейшим слывет;
перед князьями он своими
манерами отличен, имя
внушает славу и почет.
Он получает от щедрот
вина и всякой снеди кладь.
Затем на Кенигсберг пошли,
и щедрость Господа нашли
в его творении: друзей
всяк рыцарь одарил, как равный
открыв сокровищницы дверь.
Двор был обычаями славный,
подарком перещеголять
кого-то трудно там теперь,
вплоть до самих уже князей.
И вот уж герцог на весь мир
дал ордену роскошный пир.
Пред каждой трапезой трубят,
и лишь потом они едят,
не пропуская ничего,
четыре вместо одного
приносят блюда и приправы,
все в золоте блестит на славу,
заморских яств и вин шампанских,
из рейнских лоз или романских,
в бокалах дорогих блестящих
что ни на есть из настоящих
металлов, и в камнях цветных;
чисты, ни пятнышка на них:
богатство неземное, клад.
Как древний им велит обряд,
магистр в Кенигсберге кстати
роскошный пир устроил знати,
никто такого не видал,
когда они вошли в сей зал,
Конрад фон Крен, ну и дела,
сел важно во главе стола,
пожалуй, по заслуге честь,
ведь подвигов его не счесть,
как рыцарю и подобает:
но часто кровь он проливает
вдали, и орден их засим
вдруг стал ему невыносим.
Затем в другой зовут поход,
в Литву, куда нужда зовет,
и рыцари из дальних далей
пришли помочь, когда позвали.
И маршал требует, понятно,
на три недели провианта
доставить для похода спешно
(никто не спорит с ним, конечно)
на лошадях и морем.
Забегали амтманы вскоре,
скупив в два раза больше снеди,
чем было нужно, и, к победе
стремясь, платили серебром
и золотом. В поход потом
отправились магистра в честь
австрийского и Той, не счесть
заслуг которой: Богоматерь
им расстелила путь как скатерть.
До Инстербурга
>{36} шло все ладно,
да реку перейти накладно;
хотя моста четыре было.
Вода глубокая бурлила —
и пикой не достанешь дна.
С той стороны всегда видна
охрана — просто не напасть.
Решили, и большая часть
уже их к Мемелю летит,
где ширь — стрела не долетит.
Тогда нужны плоты и лодки.
Матросы на работу ходки,
готовы рыцарям помочь,
стараются и день и ночь.
Вот переправа началась
и длится по вечерний час.
И тыщи мужиков дорогу
мостят им в чаще понемногу.
Не остановит их овраг,
ни лес, ни речка и ни враг.
А в Венгрии всегда довольно
равнинных речек и болот.
Топь доставляла нам хлопот.
Шли напролом вперед, вперед,
