И вот что увидела Мэри.
Крайне смущенный и озадаченный Джок обнаружил, что ему доверена роль авангарда. Трев задержался в коридоре, оттуда доносились удары ногами. Подстегиваемый временем, Джок сделал жалкий рывок через комнату и попытался затеять какую-то возню с миссис Ботэм. Незамедлительно и молниеносно ее армированная ступня инстинктивным приемом самозащиты открыла огонь на поражение, и мощный черный каблук нанес сокрушительный удар Джоку между ног. Он разинул рот, согнулся пополам, побрел, как во сне, куда-то прочь и через пару секунд медленно опустился на колени. К этому времени в дверном проеме появился Трев — уже не в лучшей форме, потому как пляска в коридоре изрядно его измотала. Но вот он заметил Мэри и неуклюже рванул в ее сторону, позабыв, похоже, про Гэвина, который выпрямился во весь рост и коротким взмахом руки направил крепкий кулак в его нижнюю челюсть. Трев на мгновение замер, глядя куда-то вбок с досадой и разочарованием, потом опрокинулся назад, пролетел по воздуху, приземлился вверх тормашками у дверного проема и неподвижно застыл. Джок между тем стоял на четвереньках и, повинуясь остаткам представлений о приличном поведении, блевал, стараясь не промахнуться, в изукрашенный орнаментами горшок для угля. Миссис Ботэм завизжала пуще прежнего. Гэвин сумрачно потер кулак, перешагнул через Трева и направился в коридор. Мэри так и не шелохнулась.
На следующий день, однако, ей все-таки пришлось шевелиться — у нее просто не было выбора. Ведь она снова оказалась одна. Она и не сомневалась, что когда-нибудь так и случится.
— Я ведь тебя предупреждал: еще раз тебя встречу, и будут неприятности. Разве не так?
— Так, — подтвердила Мэри.
— И вот ты опять попадаешься мне на глаза.
— Точно.
— И вот у нас неприятности.
— Я в курсе.
— Тебе сколько лет… Мэри Агнец? Твои родители знают, до чего ты докатилась?
— Мне двадцать пятый год, — осторожно выговорила Мэри, — Родители мои скончались.
— Из-за чего?
Мэри заколебалась.
— От чахотки. И от разбитого сердца.
— Нынче от такого не умирают. Хотя нет, умирают, конечно, но называется это теперь по-другому… Так отчего же они умерли, Мэри, если тебе, конечно, не слишком больно об этом говорить?
Однако ей действительно было больно. Скорее из желания сменить тему, чем из истинного возмущения, Мэри ответила:
— Сомневаюсь, что вам дозволено разговаривать со мной в таком тоне.
— Можешь не сомневаться, дозволено. Тебе бы следовало это знать.
