Прошло немало времени после ужина, прежде чем Еве наконец удалось, торопливо извинившись, ускользнуть из гостиной и подняться к себе в комнату. Признаться, она уже начала изрядно скучать. Ей до смерти надоело наблюдать из своего угла, как другие без устали кружатся под музыку. Пластинки менялись одна за другой, и, когда кто-то предложил включить телевизор, она радостно встрепенулась, поспешно пожелала всем доброй ночи и направилась к двери.
— Неужели спать? Но ведь еще рано! — удивилась Лорел.
— Надо еще кое-что сделать.
— Например, поработать над книгой, — съязвил Джефф. — Умная девочка! Не то что некоторые пустозвоны с куриными мозгами, у которых нет других забот, как отплясывать с утра до вечера!
Вспомнив совет, который дал ей Ланс, Ева сделала над собой усилие и, вместо того, чтобы ответить колкостью, беззаботно рассмеялась. Столь неожиданная реакция и, главное, неповторимое очарование ее смеха застали Джеффа врасплох. Он растерянно заморгал. Увидев это, Ева снова засмеялась, теперь уже вполне искренне.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — философски заметила она. — Но на этот раз вы попали пальцем в небо. А если честно, я просто устала — весь день в седле. Но вот завтра вечером, обещаю, заткну вас за пояс! Покажу вам, как танцуют фруг [1]! — И на прощание одарила его сияющей улыбкой.
Если бы она, завизжав, швырнула ему в голову тяжелую вазу вместе с подносом, на котором она стояла, то и тогда Джефф был бы, наверное, меньше удивлен, чем сейчас.
Поднимаясь к себе по лестнице, Ева весело насвистывала и размышляла о том, что доставило бы ей наибольшее удовлетворение: треснуть Джеффа по голове, чтобы отучить от дурацких шуток, или то, что она только что проделала, испытав при этом такое торжество, которого не переживала уже давно?
Наверное, все-таки второе, усмехнулась Ева. Вряд ли ей удалось бы пробить его тупую башку! А потом Ева вдруг вспомнила, какое удивление светилось в глазах Ланса, когда их взгляды вдруг встретились за мгновение до того, как за ней захлопнулась дверь, и радостно засмеялась. Она не смогла удержаться, чтобы не подмигнуть ему, и сейчас просияла, вспомнив его плутовскую усмешку. «Да, — промурлыкала Ева, — все вышло очень и очень неплохо».
Переодевшись в ночную сорочку из мягкого белоснежного батиста, с длинными, до самых запястий, рукавами, Ева уселась перед зеркалом и принялась придирчиво разглядывать свое отражение. «Вы просто не умеете себя подать». Так, кажется, выразился Ланс. И потом назвал ее хорошенькой, милой, к тому же дьявольски темпераментной. Конечно, не такой, как Лорел, это надо признать честно, но зато, черт возьми, в ней есть индивидуальность!
