— Я владею инвестиционной компанией, — сказал он, и Грейс удивленно подняла брови.
— Компания принадлежит тебе лично?
— Часть компании принадлежит мне, другая — моей семье, а также моему народу.
— Твоему народу? Ах да, совсем забыла. Ты говорил, что ты наследный принц.
— Точно. — Салим улыбнулся. — Но я не сижу на троне и не надеваю корону.
— Тогда чем же ты занимаешься?
Он продолжал улыбаться.
— Я готовлюсь к тому дню, когда возглавлю мою страну.
Грейс забежала вперед и положила руки ему на плечи.
— Твою жизнь нельзя назвать веселой, — тихо сказала она, и он кивнул. — В детстве тебя, наверное, не баловали? У тебя были строгие воспитатели? Тебя отправляли в интернат? Скорее всего, тебе нечасто позволяли играть с другими детьми.
Салиму хотелось сжать ее в объятиях и больше никогда не отпускать от себя. Никто и никогда прежде не интересовался подробностями его детства. Даже отец, который любил Салима, видел в сыне исключительно своего будущего приемника, а не обыкновенного ребенка.
— Меня воспитывали в строгости, — сказал Салим и неожиданно для самого себя начал рассказывать о своем детстве.
Салим поведал Грейс о мучительной борьбе с самим собой, когда ему приходилось разрываться между чувством долга и желанием вести обычную жизнь. Он рассказал ей о своем побеге в пустыню, суровой жизни в ней, смерти дяди и кузенов, непримиримости отца, своем одиночестве, страхе и сожалении оттого, что пришлось слишком рано окунуться в реальный мир. Салим поведал ей о том, что, приехав в Гарвард, почувствовал себя изгоем в совершенно чужой для него стране. Он рассказал о том, как подружился с двумя молодыми шейхами, которые стали ему как братья, о которых он всегда мечтал. Салим поведал ей о планах получения прибыли от продажи нефти в Сенахдаре, которая потом пойдет на улучшение условий жизни его народа.
Салим умолк, в очередной раз удивляясь тому, как легко ему общаться с Грейс. Она молча выслушала его.
— Салим, — прошептала она, поднялась на цыпочки, обхватила его лицо ладонями и поцеловала в губы.
В этом поцелуе были и страсть, и нежность, и обещание…
— Ты замечательный человек, — сказала она, и на ее глаза навернулись слезы. — Неудивительно… неудивительно, что я так сильно привязалась к тебе.
Грейс прерывисто вздохнула.
— Я ведь была по-настоящему привязана к тебе, так?
Салим взял ее за плечи и притянул к себе.
— Мы оба были небезразличны друг другу, — хрипло сказал он. — Я просто долгое время не хотел признавать очевидного.
