— Умница, — сказал он и улыбнулся.
Нравилось ли Грейс, когда ее называли умницей? Определенно нет, но из уст Салима эта похвала дорогого стоила. Он разговаривал с ней нежно, почти интимно.
Однако он по-прежнему остается для нее незнакомцем. По его словам, до авиакатастрофы они хорошо знали друг друга. Но Грейс ничего о нем не помнила. Какие отношения их связывали?
Она затаила дыхание. Были ли они любовниками? Возможно, Салим ждет, что она будет откликаться на его ласки и поцелуи…
— Грейс?
Она моргнула. Салим пристально смотрел на нее. Грейс попыталась изобразить на лице беспечность.
— Дорогая, что с тобой?
Она тряхнула головой.
Ничего. Я просто… Мне интересно… Ты сообщил так мало информации. Куда мы летели? Почему самолет потерпел крушение?
— Я обо всем расскажу тебе завтра, — пообещал Салим. Но о том, что вез ее в Нью-Йорк, дабы отдать в руки правосудия, он ей явно не скажет. — А сейчас я настрогаю немного кокосовой мякоти. Нам нужно поужинать.
Настрогать мякоть кокоса оказалось нелегко, однако Салим справился и с этим.
— А теперь пора устраиваться на ночлег, — сказал он, когда они немного перекусили. Увидев, что Грейс слегка покраснела, он откашлялся и спросил: — Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Намного лучше, — произнесла она.
— Голова болит, кружится? Тебя тошнит?
Она покачала головой.
— Нет, но я по-прежнему ничего не помню.
Салим выругался про себя. Зря он напомнил ей об амнезии. Грейс выглядела такой несчастной, что ему хотелось подхватить ее на руки и утешить. Однако он по-прежнему не верил ей. Он считал, что она продолжает играть.
Салим всегда считал Грейс прекрасной актрисой.
Поджав губы, он собрал остатки пищи, выбросил их в океан и поднялся на ноги.
— Спать, — кратко произнес он. — Нам обоим нужно выспаться.
Из пальмовых ветвей Салим принялся сооружать некое подобие шалаша, где они с Грейс смогли бы укрыться от дождя. Завтра он построит убежище понадежнее.
Грейс явно чувствовала себя лучше. Она оживилась, ее лицо немного порозовело.
Салим продолжал терзаться размышлениями насчет того, в самом ли деле у нее амнезия или она притворяется. Наконец он решил, что сейчас не время думать об этом.
Солнце опустилось за горизонт, когда Салим закончил работу.
— Ну, вот и все, — произнес он.
— Х-хорошо.
Он удивленно поднял брови и увидел, что Грейс снова дрожит. Хотя чему тут удивляться. С океана дул прохладный ветер, а рубашка на Грейс была по-прежнему влажной.
— Грейс, — он откашлялся, кладя последние пальмовые ветви на шалаш, — ты должна раздеться.
