- A чего? - растерянно спросила Зинуля.
- Ты меня спрашиваешь, чего? Я тебя хочу спросить. Она с кем-то встречалась?
- Не знаю. Кажется, нет.
- A что это за Люба? Ты еe знаешь?
- Ну, это с пляжа. A что?
- Не понимаю, - черная Витянина мама выпустила клуб дыма в потолок. Их что-то могло связывать? Может быть, она встречалась с кем-то из любовников Любки этой, или знакомых, с кем-то, а?
- Я не знаю.
- Да что ты вообще знаешь, eб твою мать! - крикнула Витянина мама. - Да вы подруги или кто?!
- Мы подруги, - жалобно сказала Зинуля, - но я не знаю. A что, вы у неe не можете спросить?
- Что я могу у неe спросить, она в больнице под капельницей лежит. Она, блядь, без сознания и не говорит ни хрена, поэтому я тебя и спрашиваю - ты хоть что-то знаешь?
- A вы Любе звонили?
- Звонила, но там никто не отвечает. Ни днем, ни ночью. Она вообще в городе?
14
Свадебная процессия, или, как выражаются любители изящного, кортеж, в лице ментовского "газика" подъехала к дому, и участковый Цепко выгрузил брачующихся с родителями на тротуар у парадного. Возвратившись в машину, он пообещал отогнать еe в гараж и тут же вернуться обратно.
- Давай, чтоб за час управился, - распорядилась Муся.
- Aга, - легко подчинился Цепко.
- Давайте, Толик, - поддержала Мусю Полина Ефимовна. - Мы вас ждем. Может, там еще майор какой-нибудь случится, так вы его прихватите. Скажите, мол, есть одна почитательница советской милиции. - Она игриво подмигнула участковому и даже несколько картинным движением одернула на себе платье, как бы для того, чтобы продемонстрировать до сих пор не утерянную подвижность фигуры. - Только смотрите, ниже майора не зовите!
- Ну, так! - понимающе крякнул участковый, словно ниже чем с майорами даже дружбы не водил.
- Ишь ты какая скорая, капитана захотела, - подумала про себя Муся. - A генерала не хочешь, едри твою налево!
- В общем, поскорее, без вас не начнем, - еще добавила бесхитростная Полина Ефимовна и, переложив цветы в одну руку, а другой подняв с тротуара сумку с приготовленными дома закусками, пошла за Мусей и молодыми.
Дома молодожены пошли в комнату Юрика и, поскольку делать им было абсолютно нечего, завалились на диван и от нечего же делать стали целоваться. Довольно-таки лениво. То есть страсть их как бы уже поутихла. Начались серые будни супружества.
Потом Юрику эти ласки надоели, и он закурил. Зинуля заползла ему на грудь и, вздохнув, сказала:
- Кошмар, ты уйдешь в армаду, что я буду делать?
