- Привел какую-то сучку прямо домой, - сказала Муся.
- Совершеннолетняя? - поинтересовался участковый, подвигая к себе тарелку с огнедышащим борщом.
- Ссыкушка с его класса, - объяснила Муся.
- Так, только давай без "ссыкушки", - сказал Юрик, присаживаясь к столу. - Я, может, на ней жениться хочу.
- Что?! - не поверила своим ушам Муся. - Ты что, совсем с ума спятил? Дурак! Та кто она такая?! Сучка бесстыжая! Ей бы только чтоб еe за цицки подeргали. Отрастила себе и рада! A ты и вцепился, кобeл! Она ж ни в дом принести, ни по хозяйству! A я потом еще и пахать на неe буду! Знаем мы их штуки.
- Чьи их?!
- Сам знаешь, чьи! - крикнула Муся.
- Ничего, пусть женится, - грохнул громом среди ясного неба участковый.
- Чего? - опешила Муся.
- Того, - отвечал участковый. - За ум возьмется, работать пойдет. Сам не пойдет - жена погонит.
- Ты что такое говоришь? - всплеснула руками Муся. - Толик!
- Я знаю, что я говорю. Правильно делает, что домой привел. Вчера вон наших двоих в парке избили. Тоже, говорят, пришли в парк двое... побаловаться на травке. Они их в участок хотели, а те с ножами, ну и врезали нашим. У одного перелом носа и сотрясение мозга. У второго половину зубов повыбивали. Ногами его...
- Ну, нашли этих, с ножами? - спросил Юрик, ощущая, как холодок побежал по спине.
- Найдут, такое дело, всех на ноги подняли.
- Так она ж маланская! - бросила на стол свой последний козырь Муся. Маланских у меня еще дома не было.
- Ничего, маланские тоже приличными людьми бывают, - рассудил участковый. Он подвинул пустую тарелку Мусе и добавил: - Дома - оно спокойнее.
- Особенно спокойнее! - саркастически заметил Юрик.
- Я тебе еще не то устрою, паразит! - пообещала Муся сыну, подавая ему борщ.
- Я тебе раньше устрою, - подумал в ответ Юрик.
Поужинав, он ушел в свою комнату и, выключив свет, улегся громко, чтобы всем было понятно, что на уме у него нет ничего, кроме желания спать.
Он ждал терпеливо, слушая, как мать достала из шкафа постель и раздвинула тахту, как участковый освободил на ночь желудок и трижды шумно слил воду, проталкивая в узкую горловину унитаза отходы от обильного ужина, как, сморкаясь, плескался под душем. Наконец, пружины тахты скрипнули, приняв его вес, и свет в материнской комнате погас. Тут Юрик неслышной тенью взлетел со своего ложа и приблизился к смежной с соседней комнатой стене. Пальцы его десятком тараканов шелестнули по пыльным обоям и остановились у деревянных чопиков, в которые с Мусиной стороны были вбиты гвозди, держащие полку с подарочным изданием арабских сказок "Тысяча и одна ночь" и двенадцатью мраморными слониками. Упершись большими пальцами в чопики, он медленно-премедленно, осторожно-преосторожно выдавил их на ту сторону.
