- Чувак! - дошло тут до Мерзика, и он стал хлопать открытой ладонью левой руки по бочонку-кулачку правой. - Чувак, я чисто прикалываюсь!
Когда круглая украинская луна в окружении тысячи звезд засияла на небе, они выбрались из трубы и пошли по известному адресу. В доме было темно. Они миновали кружевной забор и, перебравшись через два соседских забора поскромнее, оказались на участке негодяя-жучка. Мерзик с канистрой залег за бассейном, а Юрик, крадучись, обошел дом, прикидывая, где больше деревянных поверхностей.
Деревянной была просторная веранда за домом. К ее деревянному бортику была прислонена лестница. Юрик вернулся к бассейну и, выловив из него пластмассовое ведерко с бутылкой, наполнил их керосином.
Ведро он вылил на стоявший на веранде диван и на пол. Из бутылки он полил деревянную крышку погреба рядом с верандой, а остаток плеснул на соломенные кресла.
Склонившись к мерзиковскому уху, он зашептал:
- Слышь, я тебя сейчас подсажу на крышу, польешь там тоже.
- Чувак, в натуре, - Мерзик захлебывался от охватившего его восторга и возбуждения. - Это чисто ништяк! В натуре, отвечаю!
Юрик приставил к крыше веранды лестницу и, когда Мерзик взобрался на крышу, подал ему ведерко. Полилось. Показалась голова Мерзика и оглушительно прошипела:
- Давай еще!
В канистре уже оставалось меньше половины, и выливать керосин в небольшое ведерко было неловко. Он ударял волной и выплескивался мимо. Юрик отшвырнул ведро в сторону и подал Мерзику всю канистру.
Мерзик исчез. Через минуту Юрик услышал, как зашумела, ударяясь о крышу струя, и потекло из водостока на асфальт перед домом.
- Ты там потише можешь, коз-зeл... - зашипел Юрик. - Ты что там делаешь, а?
- Я отливаю, чувак, - отвечал Мерзик, застегивая ширинку.
- Шевелись давай! Ты что думаешь, они совсем глухие?
Опять всe смолкло. Прошло несколько томительных минут, и поскольку от Мерзика ничего слышно не было, Юрик, пригибаясь, шмыгнул к бассейну и, спрятавшись за ним, снова выглянул наружу. Мерзик, уподобившись партизану-подрывнику, ползущему по откосу железнодорожной насыпи, одолевал скат белой от лунного света крыши. Остановившись, он отлил часть керосина и продолжил свой путь к коньку.
- Мерзик, каз-злина, назад давай! - шепотом закричал Юрик, но друг его не услышал. Зато услышали в доме. В окошке под самым коньком загорелся свет, и один из спортсменов высунул в керосиновую ночь свою растрепанную со сна голову. Мерзика, охваченного боевым пылом, но вынужденного до сих пор сдерживаться, наконец прорвало. Размахнувшись, он закинул высоко в небо почти пустую канистру и с гулким громом приложил еe к голове своего обидчика.
