Виктор выдержал паузу, перебирая мысленно воспоминания о тех временах. Как просто все тогда было. Шею покалывал новый плед, заботливо наброшенный ему на плечи доброй тетушкой Элли, пальцы обжигала кружка с горячим шоколадом, в камине танцевали языки пламени, и Виктор совсем еще не понимал, почему с такой легкостью предугадывает самые разные мелочи.
— Я хотел стать архитектором. Еще с раннего детства думал об этом. Хотел создавать гигантов, вавилонские башни, что касались бы неба, лестницы до самых облаков. Но когда мне исполнилось шестнадцать, моя жизнь приняла совершенно другой поворот, — Виктор улыбнулся. Раньше он ужасно злился, когда начинал говорить об этом, но сейчас он словно вымотался и мог только жаловаться на прошлое. — Никто не спросил меня, что бы я выбрал. Мне просто сказали: "В твоей крови магия. Ты рожден для того, чтобы быть магом".
— И ты ничего не сделал? — Иероним смотрел на Виктора исподлобья, словно он знал какое-то простое решение, но не понимал, почему Виктор до этого не додумался.
— Тебя не было со мной рядом, ты не знаешь, что я пробовал, — Виктор поджал губы, — Нельзя убежать от того, что является частью тебя.
— Я не понимаю.
— Ты не можешь убить себя, потому что Случай тебе не позволит. Ты не можешь сбежать, потому что рано или поздно тебя все равно заведут в ситуацию, в которой тебе придется обратиться к магии. Твой наставник может найти тебя в любой момент. Ты сам начинаешь путаться и не знаешь, чего хочешь.
— Но мы же убивали вас. И продолжаем убивать.
— Это временной парадокс. Вы уничтожаете то, что должно существовать постоянно. Конца света от этого не случается, но кое-какие события меняются неумолимо.
— Ошибаешься.
— Ну, твое право так считать. Я знаю, что вы тоже рождаетесь с предназначением, — Виктор развел руками, — В любом случае, Чистильщик — это единственная неожиданность, которая может встретиться предсказателю. Медиумам, экзорцистам, целителям в этом плане немного проще. Они просто знают, что ничего больше делать не умеют, но не знают, что их ждет, хотя вся их жизнь расписана на много лет вперед до самой смерти. В общем-то, за три года я несколько раз сбегал из дома, жил с хиппи, прятался, был бездомным, заводил каких-то друзей только для того, чтобы однажды просто исчезнуть из их жизни. Отец всегда находил меня и возвращал домой, но от этого становилось лишь хуже, — Гадатель сорвал травинку и растер ее в пальцах, — Я его возненавидел. Он считал, что может диктовать мне, что я должен делать и за это я возненавидел его так сильно, что готов был использовать любую возможность, чтобы сбежать. Но отец был хитрее, он тоже знал, что мне предназначено, — В девятнадцать лет мы проходим что-то вроде инициации. То есть, я учился гадать лет с шестнадцати, интуиция у меня всегда была развита, но это… я даже не знаю, как тебе объяснить. Тебе словно помогают раскрыть что-то в себе, о чем ты даже не подозревал. Раскрывают все твои таланты, показывают, что ты умеешь, но тут же объясняют, что все эти умения чего-то да стоят. И ты заключаешь сделку, которая была заключена задолго до твоего рождения, — Виктор расстегнул манжеты и закатал их, показывая Иерониму свои татуировки, — Кто-то называет это благословением, но я называю это клеймом.
