Холод сковывал его все сильнее, и Виктор знал, что может стать ещё хуже. Эта мысль не столько пугала его, сколько заставляла испытывать досаду. Больше всего ему сейчас хотелось согреться, ведь только тогда он сможет нормально поспать.
В баре при отеле было почти пусто. В дверях Виктор столкнулся с альбиносом, показавшимся ему смутно знакомым, после чего сел за стойку неподалеку от щеголеватого юноши, флиртующего с девушкой-барменом. Виктор почти не знал румынского, но даже без этого догадался, что девушке в какой-то момент собеседник просто перестал нравиться. На долю секунды ее тонкие черты лица исказились, изображая гримасу расстройства и обиды, но тут же снова сгладились. Девушка продолжала протирать стаканы, пока юноша говорил что-то.
Наверное, он говорил только о себе. К тому же, как подозревал Виктор, наверняка какие-нибудь из внутренних правил отеля запрещают сотрудникам заводить отношения с постояльцами. А девушка не выглядела так, словно хотела их нарушить.
Виктор заказал себе виски и пересел еще чуть подальше от беседовавших. В голове одно за другим всплывали воспоминания о Тристане, и от этого ему становилось невыносимо тоскливо. От ощущения, что где-то глубоко внутри у него разрастается черная дыра, Виктору хотелось выть. Воспоминания, мысли о ней, сожаление — все это будто тысячи, миллионы кусочков металла скопилось в нем, делало его голову тяжелой и кромсало его изнутри. Ему вдруг невыносимо захотелось увидеть ее снова, захотелось, чтобы она вдруг оказалась рядом, сказала что-то вроде "Мне нравится эта песня!" и начала танцевать.
Но она не пришла бы к нему. И не придет никогда.
Виктор задумчиво потер запотевшее стекло пальцами, пуская лучи света в стакан, чтобы их пленила золотистая жидкость. А потом почти залпом осушил его, словно надеясь избавиться от всей тяжести на сердце за один раз.
Он уже собирался попросить добавки, но девушка, как будто прочитав его мысли, сама наполнила его стакан. Отставив бутылку в сторону и вытерев руки о жилетку, она тихо спросила:
— Сэр, с Вами все в порядке?
Виктор не отвечал. Он все смотрел на нее и думал о том, что она и сама, наверное, как янтарь или виски, собирает в себе лучи солнца и поэтому так светится. Невысокая, немного пухлая, светловолосая и голубоглазая, она не нравилась Виктору, но ее тепло притягивало его, как притягивала бы вода, если бы он попал в пустыню.
