— Что, простите? — он все еще сжимал в руках первую фотографию, но сосредоточенно смотрел на другую. Пятнадцатилетняя Грейс на ней была с двумя мальчиками — одного она обнимала, а другой лишь стоял рядом. Тот, что был заключен в ее объятиях, недовольно хмурился, глядя на другого юношу, который, в свою очередь, смотрел лишь на девушку и рассеянно улыбался. Виктор хмыкнул, представляя себе, как спорили и дрались за эту девочку ухажёры.
— Вы ведь не верите врачам, так? — вопрос Дэвиэны он услышал словно краем уха.
— Возможно, — Виктор встрепенулся, поставил рамку на место и снова взялся за чай. — Но сейчас я здесь просто для того, чтобы поговорить с Вами.
— Я ведь вижу, что вы сомневаетесь, — Дэвиэна сощурилась и скрестила руки на груди.
Виктор повернул голову, рассматривая ее, пытаясь увидеть в ней самой что-нибудь необычное, что заставило бы его насторожиться. Он скользнул взглядом по ее одежде — теплой юбке и нелепо легкой рубашке, — остановился на мгновение на висящей на спинке кресла вязаной кофте кремового цвета, а после снова повернулся к фотографиям.
— Да, сомневаюсь. И именно поэтому я сейчас сижу здесь с вами и пытаюсь поговорить. А не еду домой и, тем более, не пытаюсь разбудить Грейс.
Дэвиэна покачала головой. Похоже, она действительно была убеждена в том, что Грейс уже не вернуть, и переубедить ее было невозможно.
— Мои родители были очень суеверными, — она склонила голову так, что напомнила Виктору сову. — И я не видела ничего, что могло бы показаться подозрительным.
Она была уверена в своих словах, потому что считала, что действительно разбирается в происходящем.
Виктор улыбнулся сам себе, пытаясь не выдать своего мнения на этот счёт.
— Я понимаю. Никаких голосов, летающих предметов, свечи не коптили, — Гадатель кивнул, — и не происходило ничего странного? И не происходит? Может… она открывала глаза?
Виктор поймал себя на том, что его вопросы больше похожи на игру, он не столько подводил Дэвиэну к нужной мысли, сколько играл с ней, не давая никаких ориентиров, никаких идей и зацепок о том, о чем же он говорит.
— Молодой человек, — женщина снисходительно улыбнулась, — в ее состоянии открывать глаза — не странно. Но она и этого не делала.
— Хорошо… Вы давно на Оливера работаете, Дэвиэна? — он наклонился близко-близко к одной из фотографий. На ней трехлетняя Грейс влезла в папины брюки, обмотавшись подтяжками, и смеялась в кадр. Виктор вдруг понял, что думает о ней как о человеке, который просто не мог бы обречь себя на такую смерть. В ней было что-то особенное. Необычное.
