Кроме того, это ценное приобретение помогало поверить в его прикрытие фрилансера-торговца объектами первобытного искусства, прикрытие, которое устраивало Элиз, и которое было непросто раскусить его отцу. На самом деле он получал небольшие деньги от этой торговли, но его записи были личным делом между ним и ВНС[32], и сыщики его отца никогда не смогли бы узнать, какой доход он получает как торговец произведениями искусства.
Он задержался перед щитом настолько долго, чтобы впитать немного присущего ему спокойствия, чтобы восхититься красотой; теперь он переключился с самой высокой передачи, которую требовал его образ Такера, он чувствовал себя в более подходящем расположении духа для встречи с Элиз.
Она сидела в чёрном кожаном кресле в комнате для отдыха, на столе рядом с ней стояла выпивка, на коленях лежала открытая книга. Даже в уютном старом стёганом халате, размер которого был слишком большим для неё, она излучала чувственность. Она была высокой девушкой, с телом танцовщицы, на дюйм[33] ниже Такера, пять футов восемь дюймов[34], с высокими круглыми грудями, узкой талией, со стройными, но не худыми бёдрами и ногами, которые не заканчивались. До настоящего времени, однако, её успехи в шоу-бизнесе были благодаря её лицу, не телу под ним. Она была натуральной блондинкой с зелёными глазами, с цветом лица таким безупречным, как хороший фарфор. Достаточно необычная, она была в состоянии сниматься в двух типах телевизионной рекламы: в тех, в которых требовалась сексуальная, соблазнительная женщина-ровесница для домашней аудитории и склоняющая мужчин к сигарам, пиву и спортивным автомобилям, и в тех, в которых требовалась сногсшибательное, но невинное инженю[35] для продвижения косметики, газировки с сиропом, молодёжной одежды и шампуня. Используя различный макияж и различия в стиле причёски, и с её не такой уж невыразительной актёрской игрой, она могла находиться в двух различных возрастах и характерах перед камерой в одной и той же сессии.
Такер поцеловал её, почувствовал что-то ещё, когда она начала целовать его.
– Как всё прошло? – спросила она, когда он пошёл налить себе выпить.
– Оно ещё не закончилось. Утром я должен ехать обратно.
– Надолго?
– На пару дней, не больше.
– Что-то не так с колокольчиками? – спросила она.
Он ответил: «Всё дело в том, из какого они века – второй половины пятого или первой половины шестого. Я думаю, что они более современные, чем говорит продавец, и я отправляю их на оценку к Хайненкену в Чикаго. Он даже проведёт датирование по углероду, если потребуется».
