Водитель вернулся, стал рядом с компаньоном и посмотрел на него с отвращением. Имел на это право. Однако, в отличие от другой гориллы, он не пытался сказать им, что они не смогут смыться на ней. Он смотрел на свои пыльные туфли, протирал их о заднюю часть брюк и хорошо изображал скуку.
– Куда идёт эта дорога? – спросил Такер. Когда он навёл на них дробовик, Харрис пошёл вниз по склону к месту, где они взбирались наверх, прошёл по дороге обратно и стал перед ними.
– Никуда, – ответил водитель.
– Это тупик?
– Да.
Тот из людей Баглио, кто был пониже, тот, кто не научился сохранять тишину раньше, посмотрел на водителя насмешливо, затем улыбнулся и посмотрел на Такера. Его лицо выглядело как классная доска с сообщением, написанным мелом большими буквами. «Вы никогда отсюда не выберетесь. Мистер Баглио доберётся до вас рано или поздно, потому что это тупик.»
Водитель презрительно посмотрел на другого мужчину, стукнул по дороге и вздохнул, стал обратно к сланцевой стене.
– Он зять Баглио или что-то такое? – спросил Такер водителя.
– Нет, – сказал водитель, – Но в наши дни помощи не дождёшься.
Меньшая горилла глупо моргнула, посмотрела на одного и второго. «Зять?» – спросила она.
Когда они все были в «мустанге», и Джимми Ширилло отъехал от крушения и двоих джентльменов, Харрис сказал: «Скорее всего, это всё же не тупик».
– Выйди и встань перед классом, – сказал Такер.
Маска гоблина висела у Харриса на груди как второе лицо посередине его грудной клетки, подпрыгивая, когда он говорил: «Если это тупик – это плохо, даже самое плохое, что может быть, так почему мы продолжаем ехать туда?»
– Потому что мы не можем вернуться, – сказал Такер. – Очевидно, что Баглио знает, что мы находимся на этой дороге и обратный путь перекрыт. Но мы можем попробовать что-то ещё, перед тем как попадём на заставу.
– Что, например?
– Не могу знать, но я пойму, когда увижу.
––––––––
В начале мая, когда деревья только покрылись зеленью и, казалось, грядущее лето не предвещало никакой возможности найти работу, в почтовый ящик Такера, расположенный в центре Манхэттена, упало письмо, запечатанное в белый конверт, без обратного адреса. Он знал, что оно от Клитуса Фелтона, до того, как открыл его, потому что привык получать такие письма в среднем десять раз в год. Более чем в половине случаев в них содержалось что-либо стоящее. Клитус Фелтон, не смотря на своё непривлекательное имя, пользовался этим каналом для связи с фрилансерами Восточного побережья, которые работали вне стен небольшого специализированного книжного магазина в Гаррисберге, Пенсильвания. Когда-то он был сам в этом бизнесе, со знанием дела планировал и проворачивал по два или три крупных дела в год. Но годы взяли своё, когда у него появилась жена, Дотти, которая боялась, что это поразительное везение Фелтона в скором времени закончится полицейской пулей или длительным сроком за стенами. Тем не менее, книжного магазина Фелтону было недостаточно для того, чтобы поддерживать интерес к жизни. Он простоял за прилавком всего лишь шесть месяцев, когда начал связываться со старыми друзьями и предлагать свои посреднические услуги. Он хранил все имена, клички и адреса в голове, и когда кто-то связывался с ним по поводу выгодной работы, для выполнения которой требовались подходящие партнёры, Фелтон обдумывал возможности, писал несколько писем и пытался помочь. За проценты. Обычно, пять, если работа была выполнена так, как надо. Замещающие преступления. Он жил этим.
