-Не боишься, что твои любвеобильные соседки в окно полезут?
-Окно им без надобности. – Отмахнулся волхв. – Скажу им слово и сгинут, в прах обратятся. Разболокайся. Ишь железом как увешался. Тела не знатко. А я твою лошадку обихожу.
-Не сладишь ты с моей лошадкой. – Попробовал остановить его Стас. – Не любит чужих рук. Укусить может, а то и ногой поддеть.
-Где же ты, милок, чужие руки увидел? Мне любая тварь в родне. Или не видел перед избой моего кормильца? – Решительно отмел его сомнения Почай и скрылся за порогом. – Род ему имя. И все, кто под его небом ходят, ему детки, а значит и мне в родне будут. О двух ли, о четырех ли ногах ходят. А то и вовсе на голом брюхе ползают. А в родне почто друг на друга зубы скалить? Бывает, конечно, и рассваримся. Не без этого. И за бороду друг друга оттаскаем. Но только так, чтобы не душевередно.
Лопочет старик себе под нос. Привык в одиночестве сам с собой разговоры разговаривать. Поперек никто не молвит. Что не скажи, все к месту. Конь отвечает тихим сдержанным ржанием.
-Если бы за бороду. – Покачал головой Стас.
-Это ты про тех, к кому стопы направил?
-Скорее копыта. Ох, и слух у тебя, однако.
-А мне без надобности. Я, порой, и то слышу, что и сказано не будет. Так те не в Роде живут. У них свой бог. Черный. У нас когда - никогда тоже был такой. А потом пропал куда то. Может и живой, но я не знаю. Тоже лютовать любил. Хлебом не корми, дай потешиться. И пря кровавая, и зависть, и жадность… Слов не хватит.
-Будто сейчас нет?
-Есть и сейчас. – Старческий голосок дребезжал в мозгу. – А наш Чернобог, я думаю, к казарам в земли подался. Там лютует. Где кровь, там и он.
-Казария наша теперь.
-Про то слышал…
Стас порылся в памяти.
-Так и он в родстве Роду приходится.
-А что ты думаешь? В нем тоже всякого места намешано. В Роде.… Ты в лик его заглядывал?
Стас помотал головой.
-А ты загляни. Спать не будешь. Страсть да и только. Спьяну не привидится. Только он ведь как рассудил? Вот это белое – мне, а черное…
-Людям?
-Не должно бы. Род – старик мыслительный. Это мы сами по человеческой жадности себе хапнули. Чтобы соседям не досталось. Дай, думаем, схватим, а там поглядим на что сгодится. Жадность, она ведь тоже от него в мир пришла.
Дед Почай появился в дверях.
-Сейчас и хлеба-соли не грех отведать. Лошадь – тварь бессловесная. Сама не попросит. Язык толстой, не послушный для человечьего слова.
Повозился у печи, гремя ухватом. Ловко выметнул на стол закопченный горшок немалой вместительности. Ударил в нос запах хорошо пропаренной каши и сочного мяса.
