«Если», 1999 № 04 | страница 24

Наконец Миранди заснула.

Они проговорили все утро и весь день. Вечером женщина сложила навес, собрала одеяла и, закинув вещи на плечо, пересекла границу между двумя мирами. Больше Кризераст ничего сделать не мог. Вскоре Миранди вернулась, чтобы собрать еду и вино, оставшиеся после вчерашнего пиршества. И снова перешагнула черту, оставив волшебство за спиной.

А как же пробка? Кризераст ждал. Он не станет унижаться.

Миранди взяла золотую шкатулку Хромого и отнесла к границе волшебного мира. Переступит ли она опасную черту? Нет, хитрая парочка догадалась пометить место, где проходит граница. Миранди размахнулась и швырнула шкатулку на несколько футов вперед.

Кризераст поднял ее. Дикая магия обжигала руки. Не найдя крышки, он просто разорвал мягкий металл и достал пробку.

Так, он получил свое. А что поделывают наши голубки? В здоровых телах вот-вот проснется здоровый… ха-ха… дух!

Кризераст поднялся в воздух и устремил на людей веселый взгляд. Он видел, как Хромой и его спутница радостно устремились навстречу друг другу. Вот уже руки их готовы сомкнуться, и губы приоткрыться, и глаза… Но что это? Пылкие любовники разом остолбенели и отпрянули друг от друга. Древний старик и морщинистая старуха…

Кризераст Ужасный лениво зевнул, забрался в бутылку и закрыл за собой пробку.

Афония-Колдунья долго втягивала в себя воздух[1]. Сидя со скрещенными ногами и выпрямленной спиной внутри своего колдовского круга, она не разжимала глаза, держа руки на бедрах ладонями вверх. В блюдечке из черной яшмы горел ладан; за исключением этого алого огонька, в святилище царила темнота. Горький травяной дух наполнил ее легкие и позволил духовному взору покинуть телесный плен.

У нее была типичная внешность уроженки древней Эллады: серьезность и одновременно безмятежность, полные губы, глубоко посаженные глаза, круглый подбородок. Светлые волосы были уложены на древний манер, что тоже подчеркивало ее классический облик. Потусторонний вид всегда производил впечатление на клиентов: именно так полагалось выглядеть колдунье, хотя отвечать этим требованиям удавалось немногим из них.

Если она и извлекла какой-то урок из своего нищего детства, то заключался он в необходимости уметь потрафить денежным заказчикам.

На протяжении минуты она выдыхала через рот холодный воздух. Он тотчас же превращался в клубящееся белое облачко, не желающее рассеиваться. Через некоторое время в сверкающем тумане замаячили фигуры и послышался отдаленный гул трудноразличимых голосов.