Она лежала с полузакрытыми глазами. Туманные, дымные, длинные пятна опять ползли перед нею. В ушах стоял шум, стук, звон. Валентине казалось, что она едет, спешит, вагон летит быстро, еще быстрее, еще быстрее… Горячий ветер в лицо, а колеса стучат, не переставая, часто, так же часто, как ее сердце.
Вдруг Валентине почудилось, что кто-то вошел в комнату. Она не расслышала шороха, но почувствовала, что кто-то есть.
Весь неразумный ужас, который она испытывала недавно, вернулся на одно мгновенье, и сердце ударило с перебоем. Но в следующее мгновенье Валентина уже думала. И она подумала беспокойно: «Кто это? Неужели он вернулся?»
— Тут есть кто-нибудь? — спросила она громко.
И голос, который она сначала не узнала, отвечал ей:
— Вы здесь, Валентина Сергеевна? Вы нездоровы?
Валентина приподнялась на локте.
— Это вы, Лев Львович, — произнесла она, немного изумленная.
Туманы рассеялись. Она опять была ясна, даже не печальна.
— Вы нездоровы? — повторил Звягин, приближаясь. — Помня ваше любезное приглашение… я решился… Хотя боялся помешать…
Валентина не заметила, что Звягин казался взволнованным, говорил отрывисто.
— Помешать? — спросила она. — О, нет. Я очень рада вам. Мне немножко нездоровится, но это не беда. Духом я не падаю, вот что главное. Душе моей легко, весело, светло… Садитесь, поболтаем, как прежде.
Звягин подошел прямо к дивану и сел на край у ног Валентины. Ее платье, нежнее осенней паутины, касалось его слегка.
Звягин давно не был в этой комнате. Он приезжал формально, с визитом, вместе с Юлией Никифоровной — и тогда Валентина приняла их в салоне. А здесь он очень давно не был. И он жадно смотрел на все роскошные предметы, ища, где перемена.
— Вы веселы? — спросил он Валентину. — В самом деле? Вы счастливы?
— Да, очень. Я в глубине души счастлива. У меня есть, конечно, царапины, боль… И даже недавно… Но на дне души счастье, настоящее.
— Вы так откровенны со мною?
— Почему же нет? — с удивлением сказала Валентина. — Знаете, Лев Львович, я думаю — между нами было много недостойного нас, мелкого. Что за вражда, что за ссоры, примиренья, разрывы… К чему это? Будем простыми друзьями…
— Вы так счастливы, что имеете потребность быть великодушной, не правда ли? Но жаль, что и счастье не сделало вас правдивой…
Он сидел против лампы, и золотистые лучи делали темным его смуглое лицо. Глаза, сближенные у переносья, не смотрели прямо на Валентину, которая приподняла голову и с невольным беспокойством вглядывалась теперь в изменившиеся черты Звягина.
