Двадцать шестого апреля он принимает генерала фон Грайма и его пилота Анну Райч. Уже первый рапорт генерала звучал угрожающе: почти все крылатые конвоиры фон Грайма были сбиты по дороге в Берлин советскими истребителями. Сам фон Грайм почти чудом избежал смерти, его рука была залита кровью.
«Геринг — изменник, я издал приказ об его аресте. Главнокомандующим немецкой авиацией я назначаю вас, генерал. А теперь вы возвращайтесь и бросьте мне на помощь все наличные силы немецкой авиации».
После этого Гитлер тянет полуживого генерала к карте и разъясняет ему ситуацию. Она, по его мнению, не окончательно безнадежна, ведь на помощь Берлину спешит армия генерала Венкса. Генерал молча склоняет голову, он терпеливо слушает бред «фюрера», хоть и знает, что все это выдумка, что никакой Венке и никакая сила не смогут уже спасти нацистскую Германию и ее «фюрера».
На следующий день Гитлеру становится известно, что шурин Евы, Фегеляйн, достал где-то штатский костюм. Доказательство измены — налицо. Фегеляйн хочет жить. Фегеляйн не хочет умирать вместе со своим «фюрером». Гитлер тут же оглашает приговор. Через пять минут, невзирая на мольбы Евы Фегеляйна расстреливают во дворе канцелярии…
Теперь Гитлер подходит к Анне Райч: «Вы принадлежите к тем, которые умрут со мной». Он вручает ампулы с ядом Анне и… генералу фон Грайму, после чего цинично добавляет: «Выбирайте себе сами дорогу на тот свет».
Двадцать девятого апреля пришло известие о Гиммлере. Его ближайший сотрудник сообщал о том, что Гиммлер решил взять на себя обязанности «фюрера» и обратился к союзникам с просьбой о перемирии. В лице Гиммлера с корабля убегала последняя крыса.
Убежище канцелярии напоминало теперь дом для умалишенных. Посиневший от бессильного гнева Гитлер что-то кричал, кому-то грозил кулаками. Очевидица этой исступленной сцены Анна Райч рассказывает: «Мужчины и женщины кричали от возмущения, отчаяния и страха. Гитлер был полубезумным от бешенства. Черты его побагровевшего лица нельзя было узнать. В убежище царили только безумие, отчаяние и ужас».
Кто-то вышел из подвала и тотчас вернулся: треск советских пулеметов докатился уже до двора рейхсканцелярии. Гитлер, полуживой от страха, созывает присутствующих на… военный совет. Этот совет длится недолго, генерал фон Грайм был единственным, кроме Бормана, лицом, которому можно было еще отдавать приказы. «Наша последняя надежда, — стонал постаревший внезапно «фюрер», — это Венке. Летите и поддержите авиацию Венкса. А Гиммлера разыщите под землей — и под арест, под суд!»
