Снял длинную ночную рубашку, надел белье и брюки. Сидя в кресле, натянул чулки, надел туфли и проследовал в ванную комнату. Открыв воду, Кесслер достал кисточку для бритья и начал взбивать пену, тихонько напевая себе под нос старую немецкую песню, которую помнил с юности.
В ванную вошел Марк.
— Папа, я хочу пописать, — сказал он.
Отец посмотрел на него.
— Давай! Ты уже большой мальчик.
Закончив, Марк посмотрел на отца, правившего бритву.
— Могу я сегодня побриться? — спросил он.
Питер серьезно посмотрел на него.
— А когда ты брился в последний раз?
Марк, точь-в-точь как отец, провел пальцами по подбородку.
— Позавчера, — сказал он, — но моя борода растет так быстро!
— Ладно, — сказал Питер, заканчивая править бритву. Он подал Марку помазок. — Намажь лицо пеной, пока я закончу. — Питер начал бриться.
Намылив лицо пеной, Марк терпеливо ждал, когда отец закончит бриться. Он не приставал к отцу, когда тот брился, так как знал, что бритье — это очень важное и ответственное дело. Если человека отвлечь, тот может порезаться.
Покончив с бритьем, отец повернулся к Марку.
— Готов? — спросил он.
Марк кивнул. Он не решался открыть рот, потому что весь был в пене и боялся проглотить ее.
Питер стал возле него на колени.
— Поверни голову, — сказал он Марку.
Марк повернул голову и закрыл глаза.
— Не порежь меня, — сказал он.
— Я буду очень осторожным, — пообещал отец. Питер повернул бритву тупым концом и начал снимать пену со щек Марка. Почти мгновенно все было готово. Питер поднялся с колен.
— Ну вот и все, — сказал он.
Марк открыл глаза и провел рукой по лицу.
— Теперь гладкое, — счастливо сказал он.
Питер улыбнулся, промывая бритву. Затем он аккуратно положил ее в футляр и вымыл помазок. Смыв с лица остатки пены, вытерся полотенцем, поднял Марка и усадил себе на плечи.
— Ну а теперь пойдем завтракать, — сказал он.
Они вошли в кухню, и Питер пересадил Марка на его высокий стул, а сам уселся рядом.
Подошла Дорис и поцеловала отца.
— Доброе утро, папочка, — сказала она чистым голосом.
Питер обнял ее.
— Gut' morgen, liebe kind, zeese kind…[1] — Он всегда так говорил с ней, особенно после рождения Марка. Марк был его любимцем, и он чувствовал себя из-за этого словно бы немного виноватым, и потому старался обходиться с Дорис как можно ласковей.
Дорис подошла к своему стулу и села. Питер посмотрел на нее. Это была чудная девчушка. Ее золотистые волосы заплетены в косу, голубые глаза были мягкими и теплыми, щеки — нежно-розовыми. Питер с удовольствием глядел на нее. Маленькой она много болела, и из-за этого они были вынуждены переехать из Нью-Йорка в Рочестер.
