«Вот бы, наверное, киношные режиссеры-продюсеры обрадовались такой возможности, – подумал Павел. – Идешь к сейдам с актерской командой и просишь: этому дайте тело героя-любовника, этого – в жгучую брюнетку забабахайте, а вот этот пусть будет у нас, скажем, э-ээ... Пушкиным Александром Сергеевичем!» Правда, актерские коллективы стали бы сугубо мужскими, ведь ни женщин, ни детей сейды к себе не подпускают. Но какая разница, если из любого мужика можно хоть бабушку, хоть девушку сделать, а то и младенца любого пола...
«Тьфу ты, о чем я думаю, бестолочь! – ругнулся на себя Павел. – Вот останешься на всю жизнь в этом теле – наиграешься... Будет тебе и комедия, и трагедия в одном флаконе. Снимай – не хочу!..»
У подъезда дома двадцать два по улице Гагарина стояла красная «семерка». Павел резко тормознул, и автомобиль Полины, обиженно фыркнув, заглох. В три прыжка допрыгнув к родной машине, Павел рванул водительскую дверцу. Из салона на него глянули полные слез глаза. Его глаза! Нет, все-таки не его… И цвет их, и форма были до боли знакомыми, но это все-таки были не его глаза. И голос, со стороны показавшийся совсем незнакомым, сказал:
– Извини…
У Павла разом пропал весь гнев, вылетели из головы те слова, что он собирался сказать коварной похитительнице. Он-то готовился к бою, а противник сразу выкинул белый флаг. А может он никогда и не был противником.
Полина вышла из машины, хлопнула дверью. Павел мысленно назвал ее «Полиной», но на самом-то деле это был он сам! Видеть «себя» со стороны было столь непривычно и… неприятно, что Павел закрыл глаза.
– Пойдем в квартиру, – дотронулась до его руки Полина. И голос ее, и ладонь дрожали. Ведь и она сейчас увидела себя впервые не в зеркале и не на фото.
Павел кивнул и пошел за «собой» в подъезд. Перед дверью квартиры он нерешительно остановился. Ключи он заранее переложил в карман ветровки, но сейчас воспользоваться ими не решился. Полина догадалась о причине заминки и молча протянула ладонь.
Однокомнатная квартирка Полины ничем особенно не выделялась, но Павлу на мгновение показалось, что он вернулся домой – так поманил к себе уютный дух чистенькой, светлой комнаты. Павел вспомнил о духах и вздрогнул: а ведь квартира приняла его за хозяйку! Оттого и окутало его теплое чувство дома…
– Садись, – показала на диван Полина. – Я сейчас, только переоденусь. – Она сделала шаг к шкафу, замерла и нервно засмеялась: – Я забыла…
Махнув рукой на шкаф, Полина тоже присела на краешек дивана.
