— Ма? Это Кендра. Угадай, что…
* * *
Усталая, Кендра расплатилась с шофером последнего такси, закинула на плечо сумку из грубого холста, сдула прядь намокших от пота волос со лба и стала догонять девочек, молча, вразброд плетущихся вверх по застеленной красным ковром лестнице. Потный швейцар в белых перчатках открыл и придерживал одну из тяжелых, окованных медью стеклянных дверей, ведущих в прохладный вестибюль гостиницы. Она с признательностью улыбнулась ему, гадая, сколько швейцаров каждое лето умирает от теплового удара.
Смотреть достопримечательности в августе — тяжелая, утомительная, жаркая и потная работа. Но Кендра наслаждалась каждой секундой этого дня. Не однажды она ловила себя на мыслях о Джеке. Все, что она видела сегодня: звуки, запахи — почему-то живо напоминало ей о нем.
Они с девочками вышли сразу после завтрака, сели в метро и доехали до Левого берега. Там углубились в маленькие улочки Латинского квартала, которые вывели их на живописный базарчик неподалеку от бульвара Сен-Жермен.
Свежий инжир, огромная красная клубника, сливы ренклод, оранжевые апельсины грудами высились на прилавках под полосатыми тентами. Они смотрели, как крестьянки сильными руками отвешивали зеленые бобы, лук-порей, мелкую морковь и множество совершенно неизвестных им овощей и фруктов.
Там были также мешки с кофейными зернами, огромные круги сыра, свежие угри и вообще все виды свежей рыбы, какие только можно вообразить.
Кендра вспомнила о Джеке, быстро улыбнувшись сама себе, и подумала, как бы отнесся он, ненавидящий морскую живность, к идее попробовать морского ежа.
Мэри Ли едва не вызвала международный инцидент, спросив безо всякой задней мысли на своем школьном французском, почему не продают кукурузу в початках, хотя лето в самом разгаре. Продавец грубо ответил ей на ломаном английском, что во Франции кочерыжками от початков кормят коров, и пусть она либо покупает овощи, либо идет дальше, а он не нанимался отвечать на вопросы.
Кендра подумала, что, будь с ними Джек, этот продавец поостерегся бы повышать голос на Мэри Ли, но не успела она и слова сказать, чтобы защитить девочку, как вмешалась другая продавщица.
Пожилая женщина, торговавшая живой птицей — квохчущими курами, утками, гусями, индейками и даже ярко окрашенными фазанами, — выкрикнула несколько оскорблений в адрес первого продавца и велела ему заткнуться, а потом угостила девочек вкусными жареными орешками, словно добрая бабушка.
